Генезис научной картины мира

В существующей зарубежной и отечественной литературе по вопросу об отношении НКМ и обыденного сознания мы можем зафиксировать два противоположных утверждения. Согласно первому (выдвигаемому главным образом позитивистами) тезису, между обыденным сознанием (здравым смыслом) и наукой (НКМ) нет принципиального различия: последняя есть очищенный, систематизированный «экстракт» здравого смысла. В этом отношении наука «совечна» обыденному сознанию (а оно, в свою очередь, «совечно» всей истории человечества).

Критики этой позитивистской точки зрения – романтики, неокантианцы (Э. Кассирер и др.), историки науки интерналистского направления (А. Койре и его последователи, Дж. Макгуайр и др.), К. Поппер и представители исторического направления в философии науки (И. Лакатос, П. Фейерабенд, Т. Кун, Н. Хэнсон и др.) выдвигают противоположный тезис. Они утверждают, что наука качественно отличается от обыденного сознания, обладает особой спецификой. Исходя из этой специфики науки, А. Койре и его последователи выделяют момент рождения науки (XVI–XVII вв.) из непрерывного временного континуума. Они связывают его с разрушением антично-средневековой концепции мироздания, во многом близкой обыденному сознанию (представления о неподвижности и «центральности» Земли, о суточном движении светил по небосводу, об абсолютности «верха» и «низа» мироздания).

А. Койре подчеркивает эмоциональное сопротивление обыденного сознания принятию научной картины мира. Ньютон и
вся последующая наука, пишет он, ответственны за разделение мира надвое. Объединив землю и небо в единый бесконечный Универсум, наука заменила мир качеств и ощущений миром геометрии, в котором человеку нет места. «Мир науки, реальный мир, отделился и удалился от жизненного мира» (64, с. 43). Результатом научной революции, утверждает А. Койре, был разрыв мышления на мышление о бытии и мышление о ценностях, разрыв между миром точности и миром приблизительности, между научным мышлением и обыденным сознанием. Другой историк науки, Дж. Макгуайр, высказывает аналогичную мысль. Он пишет, что учение Локка, Галилея, Гоббса, Гассенди, Декарта о первичных и вторичных качествах и ньютоновская доктрина существенных и несущественных качеств выражают обоснование философами и учеными XVII в. разрыва между теоретическим научным мышлением и обыденным сознанием (70, с. 260).

О разрыве между миром обыденного опыта и научной картиной мира говорят и ученые. Так, М. Борн пишет: «Неслышимые звуки, невидимый свет, воспринимаемое тепло – все это составляет мир физики, холодный и мертвый для того, кто хотел бы познать живую природу и в благоговейном восторге созерцать ее величие» (12, с. 11–12). М. Планк подчеркивал, что развитие всей теоретической физики от Ньютона до настоящего времени «совершается под знаком объединения ее системы, которое достигается благодаря освобождению от антропоморфных элементов» (42, с. 8).

Эмоциональные препятствия для принятия обыденным сознанием научной картины мира описывает А.Ф. Лосев. С точки зрения здравого смысла, пишет он, от ньютоновской картины бесконечного однородного пространства веет «неимоверной скукой… прибавьте к этому абсолютную темноту и нечеловеческий хо-
лод междупланетных пространств. Что это, как не черная дыра, даже не могила и даже не баня с пауками, потому что и то и другое все-таки интереснее и теплее и все-таки говорит о чем‑то человеческом» (31, с. 19).

Таким образом, мы можем фиксировать два взаимоисключающих утверждения: 1) НКМ качественно не отличается от содержания обыденного сознания, формируясь путем его очищения, проявления, систематизации и т.д.; 2) НКМ качественно отличается от содержания обыденного сознания, формируясь путем разрыва с последним.

Эти два противоположных утверждения отражают реальную проблему. Сформулированные таким образом данные утверждения логически исключают друг друга. Объединить, как‑то синтезировать их на словесном уровне нельзя, не впадая в эклектизм, ибо за логической несовместимостью этих двух предложений стоят противоположные эмоционально-мировоззренческие реалии.

К попыткам найти решение данной реальной проблемы в русле логико-гносеологического подхода можно отнести концепцию, предлагаемую П.С. Дышлевым и Л.В. Яценко. Справедливо отказываясь видеть в НКМ лишь «продолжение» обыденного сознания, данные авторы предлагают вычленить из него особую сферу, названную ими «производственно-техническим сознанием». Именно оно, а не обыденное («дотеоретическое, нерационализированное, аффективное») сознание является фундаментом НКМ. «НКМ, – пишут они, – обязана своим появлением активности производственно-технического сознания, создаваемым им “заделам” – фонду предметных образов и идей» (21, с. 24). Гносеологическая модель генезиса НКМ, предложенная в работе П.С. Дышлевого и Л.В. Яценко, нам представляется плодотворной в следующем отношении. Непосредственной действительностью, из которой исходили при ее создании авторы, является общество с развитой промышленностью и наукой. Об этом говорит само определение понятия «производственно-техническое сознание». Оно, в отличие от нерационализированного, аффективного сознания, представляет собой тип мышления, организующего «поведение большинства людей в промышленности, сельском хозяйстве, строительстве, учреждениях связи, транспорта, в инженерном проектировании и т.д.» (21, с. 24).

Можно задать следующий вопрос: как поведет себя данная модель, если ее «сдвинуть» по оси времени в XVI–XVII вв.? Ведь это эпоха, когда ни промышленности, ни науки в их современном смысле еще не было, им еще предстояло развиться, а значит, не было и материальной базы для «производственно-технического» сознания в указанном выше смысле. Тем не менее научная (механическая) КМ возникает, причем ее создатели (Коперник, Кеплер, Гоббс, Гассенди, Декарт, Галилей, Ньютон) являются представителями высших слоев общества, далеких от непосредственного материального производства. Однако совершенно очевидно (и здесь нельзя не признать справедливость точки зрения П.С. Дышлевого и Л.В. Яценко), что из хаотического, аффектированного, нерационализированного «раствора» обыденного сознания не может вырасти правильный «кристалл» НКМ. Выйти из создавшегося трудного положения можно, на наш взгляд, если все же попытаться найти сферу «производственно-технического» сознания, но в ином, особом смысле, отказавшись от стремления рассудка мыслить этап зарождения какого-либо явления по аналогии с этапом его зрелости. Можно даже с известной уверенностью предположить, что на пути поисков этой особой сферы сознания мы можем столкнуться с диалектическими парадоксами.

Мы уже касались в первой части статьи концепций генезиса НКМ, предложенных историками-экстерналистами. Например, Э. Цильзель предлагает рассматривать эмпирические количественные правила, формулировавшиеся «сливками» ремесленников Возрождения в качестве основы для становления понятия «закон природы» (важнейшего понятия НКМ). Почему это предложение не может быть с уверенностью принято? Потому что опыт ремесленников (и, добавим, их «производственно-техническое» сознание) принадлежит лишь одной частной социальной группе, в то время как НКМ носит всеобщий характер и принимается как «экспериментирующими ремесленниками», так и «академическими воспитанными учеными» (выражаясь языком Цильзеля).

Таким образом, мы должны найти такую сферу деятельности, которая, с одной стороны, была бы «производственно-технической», рационализированной областью, а с другой – не была бы связана исключительно с частной, отдельной профессиональной группой. Другими словами, мы должны найти сферу
деятельности (являющуюся базисом искомого типа «производственно-технического» сознания), обладающую двумя характеристиками: рациональностью и всеобщностью. Что это за сфера? Дать убедительный ответ на поставленный вопрос мы можем, лишь обратившись к конкретному историческому анализу.

Нам представляется, что искомой сферой является процесс самосозидания субъекта деятельности и познания эпохи Возрождения и Нового времени, процесс «производства» самого производителя материальных и духовных благ. Этой сферой деятельности является уникальный в истории культуры процесс сознательного и массового преобразования человеком самого себя, процесс, вызванный ломкой феодального общественного производства и формированием буржуазных отношений. Важную роль в этом процессе играли неортодоксальные мировоззренческие течения эпохи Реформации, к анализу которых мы и переходим.