II. ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ НАУКИ В США

Процесс формирования научно-технического потенциала и системы государственной поддержки научно-технической деятель­ности в США весьма поучителен и заслуживает серьезного изучения по ряду причин. Во-первых, в короткий исторический срок, по срав­нению с Россией и странами Западной Европы, США превратились в ведущую в научно-техническом отношении державу мира; во-вторых, процесс этот происходил относительно плавно, без разруши­тельных потрясений для науки, между учеными и политиками возни­кали противостояния и напряженность, которые иногда приобретали достаточно острые формы, но они в конечном итоге преодолевались без отрицательных последствий для обеих сторон; в-третьих, форма, стиль работы, отношение политической власти к сообществу ученых резко отличается от аналогичных структур деятельности как в Рос­сии, так и в странах Западной Европы. Американцы, в том числе ученые и политики, допускают в своей деятельности больше ошибок, чем их партнеры в других странах, но время, необходимое им для их обнаружения и устранения и полной смены методов, «равно почти нулю» по сравнению со временем приспособления к новой обстанов­ке их коллег, например, в России.

Промышленность, государственный аппарат и университеты стран Западной Европы и России до сих пор не выработали доста­точно развитых и гибких организационных форм для оптимального использования квалифицированных кадров, особенно молодых, на­ходящихся в расцвете творческих сил. Европейское, особенно российское, понимание квалификации и ее роста связано не столько со способностями и подготовкой людей, сколько со стажем, опытом, возрастом – со степенью адаптации человека к условиям деятельно­сти, созданным предшествующими поколениями. В промышленности, административной и научной сферах деятельности в России на равных по положению должностях оказываются люди более стар­ших, чем в США, возрастных групп.

Эта характерная для России возрастная ориентация основана на традиционных установках, в частности на давно сложившемся представлении об иерархии ценностей, на вершине которой обрета­ется социальная надежность и безопасность. При этом большинство людей отождествляют безопасность со стабильностью. Но стабиль­ность – это не безопасность, а застой. В условиях научно-технического прогресса установка на стабильность как на высшую ценность вызывает множество отрицательных явлений. Она сковы­вает инициативу на всех уровнях (особенно у младших возрастных групп, находящихся в расцвете творческих способностей), что поро­ждает и воспроизводит стремление этих групп или изменить архаич­ные нормы взаимоотношений в сообществе ученых, либо эмигриро­вать в другую страну в поисках более подходящих условий для дея­тельности.

Под давлением установки на стабильность складываются и на­чинают выглядеть почти естественными секретность, однонаправ­ленность информационных потоков «снизу вверх», боязнь «утечки информации», возникают искусственные фильтры и задержки ин­формационного потока. Это порождает в России общую неспособ­ность: планировать; перекрывать разрыв между разработками, про­изводством и реализацией продукта на рынке; верно оценивать по­тенциальные задатки выпускников высших и средних учебных  заве­дений и использовать их знания; обеспечивать систему стимулиро­вания научных исследований и их финансирование.

Следует отметить еще одно обстоятельство, из Второй миро­вой войны США вышли с многократно усиленным научно-техническим потенциалом. Этому способствовали следующие кон­кретные исторические причины. Во-первых, США обладали боль­шими экономическими ресурсами, которые приобрели решающее значение в связи с тем, что наука достигла такого уровня, когда ее дальнейшее развитие потребовало громадных капиталовложений. В результате США смогли обеспечить исследовательские лаборатории университетов и других научных центров оборудованием и прибора­ми на порядок выше – в качественном и количественном отношении, – чем СССР (Россия) и страны Западной Европы. Во-вторых, еще накануне войны в западноевропейских странах сложилась вы­годная для США политическая конъюнктура, возникшая в результате установления фашистских режимов в Германии и Италии. Многие ученые Западной Европы вынуждены были эмигрировать в США, тем самым значительно усилив научный потенциал этой страны (особенно в сфере фундаментальных исследований). В-третьих, эко­номика стран Западной Европы была разрушена. США максимально использовали благоприятную для них конъюнктуру.

В настоящее время США располагают динамичной и весьма эффективной системой государственной поддержки научно-технической деятельности. Анализ основных этапов формирования этой системы, по нашему мнению, весьма важен для современной России с ее многочисленными проблемами научно-технического раз­вития, возникшими в связи с переходом страны к рыночной эконо­мике.

1. Этап формирования науки как социального института

Важнейшим фактором этого этапа было установление прочных американо-европейских научных связей. Особенно выделяются в этом отношении 30-е годы XIX в. Прямое участие американских ученых в научной жизни Англии и Германии – посещение лекций и научных собраний, совместное экспериментирование, публикации в европейских журналах – служило повышению престижа науки в США. Но гораздо большее значение имело то обстоятельство, что ученые США, прошедшие научную практику в европейских странах, стали планировать исследования у себя в стране, руководствуясь ин­тересами и критериями, разделяемыми международным сообщест­вом ученых.

Поддержка первыми президентами научной деятельности в стране сменилась длительным периодом отчуждения. Несмотря на принятие законов о предоставлении земли колледжам (1862) и учре­ждения Национальной академии наук (1863), отношение правитель­ства к науке вплоть до Второй мировой войны сводилось к скром­ным и неуверенным советам по узкотехническим вопросам. Ученые опасались «приближаться» к политической системе и политическим деятелям. Периоды длительного и серьезного сотрудничества были исключением.

Начиная с 60-х годов XIX в. университеты США в отличие от университетов стран Европы были поставлены в более жесткие со­циально-экономические условия: они вынуждены были играть все более активную и возрастающую роль в профессионализации хозяй­ственной жизни страны, в постоянной ориентации научных исследо­ваний на практическую деятельность в интересах бизнеса и промыш­ленности. Преобладание прикладных исследований над фундамен­тальными вызывало озабоченность ведущих ученых. Но их попытки повысить роль и значение последних, как правило, не приводили к успеху.

Основные принципы организации научных исследований в США были сформулированы в 1842 г. Фердинандом Хаслером, пер­вым директором службы Берегового надзора США. Со временем они стали традицией, своеобразным структурным эталоном научной дея­тельности. Суть этих принципов состояла в том, что: 1) финансовая поддержка ученых должна быть долгосрочной; 2) ученый имеет пра­во на выбор направления и цели исследования; 3) свобода публика­ций – необходимое условие научной деятельности; 4) обеспечение постоянной связи ученых США с международной научной общест­венностью – основа их плодотворной деятельности, поскольку аме­риканские исследования «ведутся в тени европейских достижений»; 5) помощь должна быть направлена на улучшение положения учено­го-профессионала в американском обществе (1).

Право на существование, а также капиталовложения получали только те институты науки, которые соответствовали этим принци­пам. Они явились основой теоретического, политического и правово­го самосознания ученых США. Необходимость защищать себя в раз­ных ситуациях и по разным поводам, с одной стороны, вынуждала ученых доказательно формулировать и объяснять администраторам, политикам, обществу, самим себе специфику научной деятельности. С другой стороны, она заставляла их осваивать правила политиче­ской, законодательной, юридической деятельности, что вело к превращению сообщества ученых США в заметную и весьма влиятель­ную политическую силу, способную – как это было в период органи­зации Национального научного фонда, Комиссии по атомной энергии и в других ситуациях – достаточно эффективно использовать существующие политические институты для популяризации и от­стаивания собственной точки зрения. Эта особенность сообщества ученых связана с конкретно-историческими условиями и обстоятель­ствами, в которых происходило формирование системы научных ис­следований в стране.

Рост национального сообщества ученых происходил во второй половине XIX в. за счет профессорско-преподавательского состава университетов и колледжей, где преобладал учебный процесс, а не научные исследования. Вопросы о том, что должно быть главным в высших учебных заведениях, учебный процесс или научные иссле­дования, какова роль фундаментальных и прикладных исследований в развитии научного знания, приобрели такую актуальность, что их обсуждение вышло за рамки научной общественности.

В середине 80-х годов XIX в. деятельность правительственных научно-исследовательских организаций подверглась резкой критике и стала предметом первых крупных дебатов по вопросам науки в конгрессе США. Обсуждался вопрос об отношении государства к научным исследованиям, или, как теперь принято называть, о госу­дарственной «научной политике» и ее перспективах. В связи с этим была создана специальная комиссия под председательством сенатора У.Аллисона, которая в 1884-1886 гг. занималась оценкой сложив­шихся форм организации научной деятельности. В целом комиссия поддержала существующие структуры исследований и отвергла все проекты реорганизации, предлагавшиеся как противниками, так и защитниками дальнейшего развития научной деятельности под руко­водством государственного органа (2).

Большое влияние на структуру высшего образования в стране оказали исследовательские лаборатории, появившиеся в промыш­ленности. Эта тенденция стала формироваться тогда, когда в самом производстве появилась потребность в научном знании, и четко оп­ределилась в 80-х годах XIX в. Возникновение научно ориентиро­ванных отраслей промышленности, а таковыми в тот момент были электротехническое и химическое производства, стимулировало процесс стандартизации.

Длительный процесс становления и укрепления системы стан­дартизации в стране, начавшийся в конце XVIII в., завершился в первой четверти XX в., в результате чего все инженерные ассоциации США создали свои комитеты по стандартам и возникла необходимость их координации. С этой целью в 1918 г. был создан Американ­ский комитет технических стандартов.

Важную роль в становлении системы исследований в США сыграла патентная служба, которая сложилась в конце XVIII в. и в основных чертах была зафиксирована в патентном законода­тельстве 1790 г. Патентный контроль над развитием технологии подготовил условия не только для превращения крупных корпо­раций в центры научно-прикладных исследований, но и для бо­лее широкой интеграции науки с промышленностью.

Концепция «академической свободы», перенесенная в кон­це XIX в. на американскую почву, сначала встретила сопротив­ление научной общественности. Ее утверждение в США проис­ходило постепенно. Она была модифицирована и приспособлена к существующим в стране политическим порядкам. Формирова­ние американской модели концепции «академической свободы» в немалой степени происходило под влиянием таких философов, как А.Лавджой и Э.Силигмэн, которые были твердыми последо­вателями либерально-рационалистического немецкого идеала. Возглавляемый ими коллектив авторов в 1915 г. подготовил док­лад об «академической свободе», приурочив его к учреждению Американской ассоциации университетских преподавателей. Этот доклад является ключевым документом для понимания со­временных представлений американцев об «академической сво­боде».

Концепция «академической свободы», утвердившаяся в США, существенно отличается от ее немецкого прототипа. Ее основным содержанием стал принцип свободы научных исследо­ваний. Попытки реформировать структуру образования в кол­леджах по немецкому образцу потерпели провал, поскольку принцип свободного обучения в США сводился лишь к возмож­ности для студентов выбирать учебные курсы по своему усмот­рению. Академическая структура и конституционное право в США сняли остроту проблемы свободного преподавания, потому что в отличие от Германии до Второй мировой войны сфера высшего образования в США не была монополизирована госу­дарством, а разделялась между частным сектором и государст­венными агентствами; преподаватели не являлись государствен­ными чиновниками, а нанимались на службу попечительскими советами университетов (академических учреждений) (3).

Авторы доклада выдвинули положение, согласно которому преподаватели университетов являются не служащими, а лицами, назначенными университетскими советами; они обладают «ин­теллектуальной независимостью от назначающих их властей». Опекуны частных университетов являются доверенными лицами не благотворителей, а широкой общественности. Цель универси­тета – подготовка квалифицированных кадров для промышлен­ности и сельского хозяйства, накопление и поиск нового знания в интересах общества. Качество преподавания, соблюдение его профессиональных норм должны контролироваться «профессио­нальным общественным мнением».

Принцип свободы научных исследований авторы американ­ской концепции «академической свободы» провозгласили без каких-либо ограничений: «Во всех областях знания первым усло­вием прогресса является полная и безграничная свобода исследования» (4). Последователи Лавджоя и Силигмэна спорили только о мелких вопросах.

Расплывчатость концепции «академической свободы» в амери­канском варианте привела к тому, что на практике ее границы опре­делить было трудно. Проект нового устава, подготовленный в 1940 г. совместной комиссией Американской ассоциации преподавателей университетов и Ассоциации американских колледжей, по содержа­нию мало чем отличался от нормативных рекомендаций доклада 1915 г.

Двадцатые годы XX в. характеризовались важными процессами в формировании системы исследований в США. Этому способст­вовало несколько факторов. Прежде всего опыт военного использо­вания федеральным правительством результатов научных исследова­ний в период Первой мировой войны резко повысил престижность этой сферы деятельности. Стала общепризнанной необходимость сочетания в университетах учебного процесса с научной работой. Отношение руководителей университетов к чисто научным исследо­ваниям повсеместно изменилось: научные достижения университета стали рассматриваться как важнейший фактор его престижа в акаде­мическом сообществе, в общественном мнении страны. В этой связи принципиальное значение приобретает деятельность одного из лиде­ров сообщества ученых того времени – Дж.Э.Хейла, успешно завер­шившего длительную кампанию по превращению небольшого тех­нического колледжа в Пасадине в крупное высшее учебное заведение с научной ориентацией, получившее название Калифорнийский тех­нологический институт. По инициативе Хейла крупнейший физик США Р.Э.Милликен возглавил институт, который в течение коротко­го времени стал образцом для высших учебных заведений страны.

Стимулирование фундаментальных и прикладных исследова­ний с помощью предложенной Хейлом многосторонней кооперации с ориентацией на промышленный капитал дало эффект спустя три десятилетия. Широкая интеграция образования, науки и промыш­ленности в штате Калифорния превратила его в ведущий штат США.

В те же 20-е годы прошлого века в США расширились иссле­дования по фундаментальным проблемам физики, хотя их масштабы намного уступали аналогичным работам ученых в Европе. Амери­канские физики чаще выступали в роли наблюдателей. Но некоторые из них делали первые самостоятельные шаги и выполняли исследо­вания на европейском уровне в области квантовой физики: экспери­менты А.Х.Комптона по рассеиванию электромагнитного излучения малых длин волн (рентгеновского и гамма-излучения) на свободных электронах и работы молодого теоретика Дж. Ван Флека в области атомной физики (впоследствии оба стали нобелевскими лауреатами).

Начиная с середины 20-х годов наряду со все более частыми поездками американских физиков в Европу США посещают такие лидеры европейской науки, как Арнольд Зоммерфельд, Макс Борн, Вернер Гейзенберг, Эрвин Шрёдингер. В 30-х годах международные связи ученых США продолжали углубляться. Периодически проис­ходили встречи наиболее известных физиков из разных стран.

После Первой мировой войны и до начала мирового экономи­ческого кризиса 1929-1933 гг. в США наблюдался количественный рост исследовательских лабораторий в промышленности. Так, в 1931 г. их имели более 1600 фирм, а персонал таких лабораторий со­ставлял приблизительно 33 тыс. человек. Расходы на научные иссле­дования в национальном масштабе достигали более 200 млн. долл. в год, причем затраты промышленности в два раза превосходили ас­сигнования федеральных властей на эти цели (5).

Система научно-промышленных исследований в США склады­валась в известной мере стихийно – при незначительном участии фе­дерального правительства и без центрального органа, координирую­щего различные научные исследования в стране. Необходимость централизации этой системы обострилась в связи с началом Первой мировой войны и подготовкой США к вступлению в нее. В это время в академических и промышленных кругах стала складываться про­грамма координации научно-исследовательской деятельности в во­енных целях. Центральным органом, взявшим на себя эту функцию, стал Национальный исследовательский совет (НИС), созданный в 1916 г. по инициативе Смитсоновского института и Национальной академии наук, поддержанной президентом В.Вильсоном.

НИС – неправительственная организация, она сыграла замет­ную роль в поддержке фундаментальных и прикладных исследова­ний, объединении ученых и инженеров страны, а также в установле­нии контактов ученых с промышленными кругами. Цель НИС со­стояла в том, чтобы поощрять фундаментальные и прикладные исследования, способствующие обеспечению «национальной безопас­ности страны». В его состав входили ведущие ученые и инженеры, представители промышленности и правительственных учреждений, включая военные.

Период подготовки США к войне и особенно время военных действий характеризуются невиданным ранее использованием сис­темы научных учреждений для военных и технических целей под контролем государственной власти. Успешное участие НИС в воен­ных программах упрочило его положение. В мае 1918 г. специаль­ным распоряжением президента Национальному исследовательскому совету был придан статус постоянного правительственного органа (6).

Об отношении правительства к науке в этот период можно су­дить по ряду актов сената. Одним из них был закон, принятый в 1935 г. и разрешавший корпорациям исключать из облагаемых нало­гами доходов 5%-ную долю, предназначавшуюся для пожертвований на образование и науку. Этот закон имел чрезвычайно важное значе­ние, поскольку способствовал формированию сети «благотворитель­ных» фондов, ставших одним из источников финансирования обра­зования и науки. Возникновение таких фондов как общественно-политического института относится к началу XX в. Система «филан­тропических» фондов окончательно сложилась после Второй миро­вой войны. В настоящее время они выполняют функцию посредника между частным сектором, наукой и государством (7).

Благодаря усилиям сообщества ученых в конце 30-х – начале 40-х годов XX в. сформировались основные организационные прин­ципы научных исследований: долгосрочность и крупномасштабность исследовательских программ; коллективные исследования на коопе­ративных началах, основы которых были заложены еще Дж.Хейлом в 20-х годах; сеть хорошо оборудованных лабораторий, в том числе достаточное для успешных физических исследований количество циклотронов.

Обладая солидным научным потенциалом, значительную долю которого составляли ученые-эмигранты из стран предвоенной Евро­пы, США не имели законченных организационных форм по мобили­зации и оперативному использованию этого потенциала, но они рас­полагали всем необходимым для решения этой задачи.

Перед Второй мировой войной взаимоотношения между нау­кой и правительством США регулировались рядом актов сената. Го­сударственное финансирование велось в законодательно предусмот­ренных формах, т.е. в рамках правительственных ведомств создава­лись лаборатории, персонал которых считался состоящим на госу­дарственной службе. Государство финансировало и Национальную академию наук, но ее устав, закрепленный законодательными акта­ми, запрещал ей как научному центру принимать участие в прави­тельственных исследовательских программах. Она по-прежнему ос­тавалась только органом, консультирующим федеральное правитель­ство.

Юридический статус академии позволял ей входить в прави­тельственные учреждения со своими предложениями, но не давал ей ни средств, ни права вести самостоятельные исследования; сущест­вовал прямой запрет на финансирование одним федеральным ведом­ством (учреждением) деятельности другого ведомства или организа­ции, финансируемой из государственного бюджета США (8).

Обойти эти законодательные запреты можно было только по линии межведомственной кооперации путем привлечения ученых к правительственным проектам как обыкновенных граждан, предла­гающих свои услуги и получающих за это материальное вознаграж­дение. Эти законодательные акты привели в сфере научных исследо­ваний к утверждению принципа свободного предпринимательства со всеми вытекающими из него последствиями. Совокупность этих мер определила дальнейшее развитие форм организации научной дея­тельности в США.

На основе межведомственной кооперации, с одной стороны, создавались учреждения и организации, распределявшие фонды на исследования по четко очерченной проблематике, с другой – ученые, оставаясь в организационной структуре своего университета или фирмы, брали на себя обязательства по теоретическому и кадровому обеспечению исследований. Особенностью организации научных исследований в эти годы было то, что сами ученые создавали незави­симые от государственного аппарата исследовательские центры (разного масштаба лаборатории) при крупных университетах, кото­рые являлись посредниками между этими центрами и правительст­венными учреждениями. Процесс становления такой промежуточной организационной формы научных исследований происходил во мно­гом стихийно и еще не означал изменения социального статуса нау­ки, но создавал принципиально новую ситуацию.

Заключая через университеты исследовательские контракты с правительственными учреждениями и тем самым укрепляя новую структуру, ученые одновременно создавали организационную основу для относительной независимости и самоуправления в сфере науч­ных исследований. Такие формы организации науки позволяли со­хранять привычный для ученых микроклимат академической свобо­ды и неформальных отношений между членами исследовательского коллектива.

По этой схеме создавалось большинство исследовательских организаций академического типа, в том числе известный атомный центр в Лос-Аламосе, который был одной из лабораторий Калифор­нийского университета. Новая организационная форма оказалась весьма гибкой и эффективной как в военные, так и в послевоенные годы, поскольку комплектование исследовательских групп происхо­дило здесь не по служебным, а по чисто научным признакам (9).

Завершение этапа становления науки как социального института, продолжавшееся более 100 лет, хронологически совпало с окончанием Второй мировой войны, в процессе которой между государством и наукой установились новые, прочные и постоянные систематические связи.

Кардинальный перелом в институализации научной деятельности, составивший эпоху в научно-техническом развитии США, связан с Ванневаром Бушем. Он обобщил опыт организации научных исследований во время Второй мировой войны и сформулировал ряд принципиальных положений научной деятельности, основное содержание которых было направлено на сохранение и расширение автономии и независимости ученых.