Науковедение в ИНИОН

Кулькин, Анатолий Михайлович

Науковедение: становление отдела, информационный «прорыв», институциональный коллапс.

Институт научной информации по общественным наукам (ИНИОН) Российской академии наук (РАН) – мое третье место работы. До него я работал на закрытом объекте, преподавателем в филиале, отделении Московского инженерно-физического института, а затем в Издательстве Академии наук СССР (ныне – «Наука»). Издательской деятельности посвятил 12 лет. Авторами издательства были исключительно научные сотрудники академических институтов. Авторы из других организаций были редкостью. Издательство обладало удивительной особенностью. Оно располагало полной информацией о внутренней жизни академических институтов: поступавшие в издательство рукописи сотрудников служили исчерпывающими индикаторами их интеллекта, в процессе работы над текстом рукописи авторы, как бы между прочим, сообщали о важнейших событиях в своих, родных институтах, давали характеристики своим коллегам и руководителям, а также сведения о враждующих группировках.

Меня приглашали на работу, особенно после защиты кандидатской диссертации, несколько академических институтов. Но избыток информации, которой я располагал о них, затруднял мне выбор. Тем более, происходило формирование новой отрасли знания, получившее в нашей стране в те годы название «науковедение». А мои научные интересы соответствовали этому научному направлению. Друзья, работавшие в аппарате ЦК КПСС, посоветовали не спешить с переходом на другую работу, так как готовилось постановление в самых высоких инстанциях о создании в системе Академии наук СССР нового института. Действительно, вскоре состоялось решение о его создании.

В сентябре 1970 г. я был зачислен в штат Института научной информации по общественным наукам, который был основан на базе Фундаментальной библиотеки по общественным наукам. На меня были возложены обязанности заведующего Отделом науковедения и истории науки. К этой роли я был подготовлен. Дело в том, что, работая в издательстве, я взял на себя шефство по изданию книг в серии «Науковедение: проблемы и исследования», энтузиастом которой был директор Института истории естествознания и техники Академии С.Р. Микулинский. При мне в этой серии вышли книги: «Организация научной деятельности» (1968 г.), «Научное творчество» (1969 г.), «Очерки истории и теории развития науки» (1969 г.).

Кстати, попытка С.Р. Микулинского наладить выпуск информационных сборников на базе своего института не увенчались успехом. Он, исходя из своего опыта, не верил, что я смогу осуществить его мечту: организовать и запустить в поточное производство науковедческую информацию. Об этом он сказал мне, когда стали выходить по подписке реферативный журнал «Науковедение» и рассылаться по всей стране многочисленные информационные сборники по проблемам науковедения. Наука как социальный институт – явление чрезвычайно сложное: имеет экономические, социологические, социально-психологические, структурно-организационные аспекты; науке в целом внутренне присуща креативность. Могут ли все ее грани быть охвачены одной отраслью знания, и возможно ли вообще существование такой области исследований? В каком соотношении находится науковедение с историей науки и техники? От решения этих вопросов во многом зависит выяснение, кому и как разрабатывать проблемы науковедения, если мы хотим, чтобы результаты исследования способствовали формированию общей теории развития науки и теоретической основы научной политики.

Первоочередная задача – создание рубрикатора по науковедению

Из всего вышесказанного мы, я и сотрудники библиографического сектора по науке во главе с Ольгой Антоновной Барыкиной, использовали системный подход для постановки информации по проблемам науковедения. И начали кропотливую, чрезвычайно важную работу с разработки науковедческого рубрикатора. Особо следует сказать о библиографическом секторе. Нам всем повезло, что он изначально входил в состав Отдела. Сектор был основан в 1934 г. Тогда термина «науковедение» не было, но был его синоним «наука». В картотеках сектора нашла отображение вся научная жизнь страны. О.А. Барыкина, кроме внутрисекторального каталога по науке, располагала адресами научных учреждений и вузов страны. Адресаты находились в великолепном состоянии. В них систематически вносились все происходившие изменения, т.е. постоянно проводился своеобразный мониторинг. Надо отдать должное: библиографическая служба в Фундаментальной библиотеке по общественным наукам была одной из лучших в стране, если не самая лучшая.

Одновременно, не спеша, я приглашал в отдел будущих коллег: Л.М. Косареву, проявившую себя спустя десять лет как незаурядная личность; А.Б. Гецелевич; Л.О. Чичиканову и Т.В. Горбунову (теперь уже на пенсии), ставших специалистами высшей квалификации, заслуживающих самого глубокого уважения за верность отделу; А.Н. Лука, весьма талантливую личность и любимца коллектива. Я назвал только тех, кто принадлежит к славной когорте основателей Отдела науковедения.

Итак, создание рубрикатора началось с составления проспекта анкеты, основой которого послужила картотека-каталог библиографического сектора. Двести или триста экземпляров этой анкеты было разослано в научные учреждения и вузы страны с сопроводительным письмом, в котором содержалась просьба сделать замечания и дополнения. Вернулось 70 анкет с замечаниями. Это было неплохо. С этого момента начался этап кропотливой работы над рубрикатором. Первоначально был сделан временный вариант. Он был необходим для сотрудников Отдела для поиска и отбора из мирового потока литературы книг и статей из журналов для подготовки рефератов и обзоров. Одновременно я и В. Глинский работали над рубрикатором по науковедению и истории науки как составной части общеинститутского рубрикатора. Эта работа продолжалась с перерывами около одного года. С перерывами, потому что в 1972 г. дирекция Института приняла решение о создании реферативных журналов. Это решение было обязательным для большинства отделов. В порядке выполнения этого решения руководство Института составило график обсуждения пробных номеров реферативных журналов. Поэтому работа над вариантом общеинститутского рубрикатора, который являлся частью Всесоюзного, совмещалась с подготовкой макета пробного номера реферативного журнала (РЖ). В 1972 г. завершилась работа над рубрикатором и успешно прошло обсуждение пробного номера РЖ*.

В 1973 г. в Москве состоялся XIII Международный конгресс по истории науки. Сотрудники Отдела науковедения ИНИОН РАН обеспечивали членов советской делегации необходимой им информацией.

Обсуждение информационных изданий ИНИОН АН СССР

Первую половину 70-х годов прошлого века можно назвать этапом обсуждения информационных изданий ИНИОН как внутри института, так и вне его. Сотрудники всех отделов института обсуждали тип реферата и проблему свертываемости информации. В связи с этим возник вопрос: можем ли мы использовать опыт всемирно известного Всесоюзного Института научной и технической информации (ВИНИТИ) [двойного подчинения] Государственного Комитета СССР по науке и технике и АН СССР? Будучи членом Ученого совета этого института, я познакомился с его работой изнутри. Пришел к выводу, что можно и нужно использовать результаты исследований сотрудников этого института по информатике, но нельзя использовать созданный ими тип реферата. Это не только мое мнение, его разделяют и большинство сотрудников ВИНИТИ. Так что сотрудникам ИНИОН решать возникшие перед ними задачи пришлось самостоятельно. В результате многочисленных дискуссий в конечном итоге договорились, что реферат должен быть лаконичным, точным (адекватно отражать содержание статьи и книги), объем его гораздо больше, чем у реферата ВИНИТИ. Увеличение размера реферата повлекло за собой утрату его достоверности, документальности. На это обстоятельство обратили наше внимание при обсуждении наших информационных изданий вне Института, которые проводились во многих городах великого Советского Союза. Отмечу одно выступление, которое «врезалось» в мою память. По моей просьбе обсуждение было организовано слушателями курсов повышения квалификации Высшей партийной школы (ВПШ). Заведующий отделом Павлодарского Обкома заявил: «Почему мы, читатели, должны верить текстам ваших реферативных журналов и реферативных сборников. Иными словами, насколько они (тексты) адекватны оригиналам?» Обращаясь к нам, представителям ИНИОН, он сказал: «Подумайте, каким образом реферату придать документальный характер. Нам, живущим и работающим на периферии, это очень важно. У нас нет таких библиотек, какими вы здесь, в Москве, располагаете, мы не имеем возможности установить достоверность ваших реферативных текстов. Сделайте это вы сами. Подумайте над тем, что я сказал». Подводя итоги обсуждения у нас в отделе науковедения, мы задумались над этой просьбой. Она меня преследовала несколько недель. Оказалось, чтобы придать реферату документальный характер, нужно фактические данные, цифровой материал и основные положения статьи, а тем более книги, цитировать. Что я и сделал, потребовав от штатных и внештатных сотрудников использовать цитаты как фактор документальности.

Приблизительно месяц спустя после обсуждения РЖ «Науковедение» слушателями курсов повышения квалификации ВПШ, идея использовать цитаты как фактор документальности реферата была высказана директором ИНИОН АН СССР В.А. Виноградовым в заключительном слове на заседании Ученого совета Института. «То, что представляет, - сказал он, - фактический интерес, то, что может быть использовано при написании статей, монографий и аналитических обзоров, это, видимо, нужно брать в кавычки, нужно давать ссылку на страницы. Таким образом это сделает выпуски нашего журнала практически полезными для научных работников, потому что за пределами Москвы многие книги нельзя получить. Здесь мы должны обращать особое внимание на достоверность, точность передачи фактического материала с тем, чтобы наш журнал (в данном случае серия «Науковедение» - Автор) не послужил делу распространения дезинформации. Любая ошибка, повторенная нами, может десятки раз быть повторена. Этих ошибок не должно быть» (см. стенограмму заседания Ученого совета ИНИОН АН СССР от 25.10.1972). Я был доволен выступлением директора Института. Теперь цитирование авторов статей и книг в реферате стало для меня не идеей, а указанием к его исполнению.

Официальное обсуждение реферативного журнала «Общественные науки за рубежом» серии «Науковедение» состоялось 25 октября 1972 г. на заседании Ученого совета Института научной информации по общественным наукам АН СССР. Выступило 16 человек, которые представляли девять научных учреждений. Плюс девять письменных положительных отзывов, поступивших на имя директора ИНИОН, члена-корреспондента АН СССР В.А. Виноградова, в том числе академиков П.Л. Капицы и Б.М. Кедрова. Вскоре по моему предложению Б.М. Кедров был назначен главным редактором РЖ «Науковедение». Выступления, зафиксированные в стенограмме, содержали большой фактический материал, предложения, пожелания, замечания, большинство которых было учтено при подготовке первого номера реферативного журнала.

Следует особо отметить, что обсуждение РЖ «Науковедение» продолжалось и после Ученого совета еще два года включительно по 1974 г. Чтобы передать интеллектуально-духовную атмосферу вокруг науковедения того времени, целесообразно сделать краткий ретроспективный обзор.

В марте 1974 г. было проведено обсуждение серии «Науковедение» реферативного журнала «Общественные науки за рубежом» научной общественности Ленинграда и Киева. 11 марта состоялось обсуждение в Ленинградском отделении Института истории, естествознания и техники АН СССР с участием представителей вузов и отраслевых НИИ г. Ленинграда, 12 марта – в ЛГУ. В обсуждении принимал участие старший научный сотрудник Отдела науковедения и истории науки, член редколлегии РЖ «Науковедение» А.Н. Лук. 15 марта состоялось обсуждение в г. Киеве в рамках Пятого всесоюзного симпозиума по проблемам науковедения, организованного Сектором комплексных проблем Института кибернетики АН УССР. В обсуждении приняли участие представители Отдела науковедения ИНИОН АН СССР О.А. Барыкина и А.Н. Лук.

Все выступившие на обсуждениях наиболее подробно остановились на следующих вопросах: 1) полнота охвата реферативным журналом потока науковедческой литературы; 2) структура РЖ «Науковедение»; 3) качество отдельных рефератов; 4) оперативность реферативной информации; 5) наиболее рациональный способ распространения журнала.

Все высказанные замечания и пожелания можно разделить на три группы:

1) пожелания, которые, в случае если редколлегия РЖ «Науковедение» согласится с ними, могут быть выполнены сотрудниками Отдела науковедения ИНИОН АН СССР;
2) пожелания, выполнение которых потребует усилий в масштабах всего Института;
3) наконец, пожелания, исполнение которых требует усилий, выходящих за рамки ИНИОН АН СССР.
К последней группе относятся следующие замечания:

I. Все без исключения выступавшие решительно высказались за изменение способа распространения журнала и предлагали распространять РЖ «Науковедение» по свободной подписке через «Союзпечать».
II. Большинство выступавших настаивали на изменении периодичности журнала: вместо четырех – шесть раз в год. При этом указывалось, что даже если листаж ограничен, все равно лучше выпускать шесть номеров журнала по 10 печатных листов, чем четыре номера по 15 листов. Более частый выход не только повысит оперативность информации, но и приведет к тому, что получение журнала перестанет быть эпизодом, а станет регулярным. РЖ войдет в «научный обиход», скорее станет привычным инструментом науковедов.
В идеале, как отмечали многие, следует перейти на ежемесячный выпуск, опять-таки не обязательно для этого увеличивать годовой листаж.
III. Большинство выступавших высказали полное понимание того факта, что оперативность во многом зависит от комплектования, от того, когда материалы поступают в Институт. Выступавшие предлагали не путать оперативность информации с ее актуальностью. Порою работы, изданные несколько лет назад, настолько важны и интересны, что не следует руководствоваться формальным признаком – годом издания. В качестве примера приводили книгу Т. Куна «Структура научных революций». Она вышла вторым изданием в 1969 г. и реферат на нее помещен в РЖ № 1 1973 г. Но если бы и не было второго издания, то следовало дать реферат на первое издание 1962 г., ибо книга эта – веха в истории науковедческой мысли; русского перевода не было, а подлинник труднодоступен, особенно для научных работников, живущих на периферии.
Поэтому выступавшие рекомендовали редколлегии наряду с текущей информацией в отдельных случаях давать и ретроспективную, т.е. помещать в РЖ рефераты отдельных работ, вышедших в 60-е и даже 50-е годы, руководствуясь актуальностью информации, отсутствием перевода на русский язык и труднодоступностью той или другой статьи или книги.
IV. Обсуждение качества отдельных рефератов привело к признанию того факта, что реферат высокого класса может быть выполнен лишь квалифицированным научным работником. Таких работников и следует привлекать для внештатного реферирования, для чего им нужно гарантировать приличный гонорар.
V. Выступавшие сожалели о том, что в журнале нет японских и венгерских материалов. Не высказав никаких предложений в отношении японских науковедческих работ, выступавшие предлагали установить прямые контакты с науковедческими учреждениями Венгерской академии наук; там работает, по-видимому, немало людей, получивших образование в СССР и знающих русский язык. В порядке обмена научной информацией они могли бы присылать рефераты венгерских науковедческих работ. Можно попытаться установить связи с венгерскими коллегами через соответствующие организации АН СССР, но личные контакты предпочтительнее.
VI. Участники дискуссии предлагали редколлегии помещать в РЖ рефераты препринтов и оттисков, получаемых некоторыми учеными непосредственно от своих зарубежных коллег. Однако Отдел науковедения ИНИОН АН СССР считает, что такое предложение неприемлемо.
VII. Ряд выступавших говорили о необходимости на каждую конференцию, на каждый симпозиум по науковедению, которые проводятся в нашей стране, непременно командировать по крайней мере одного из членов редколлегии РЖ «Науковедение» и давать соответствующую информацию.
VIII. Были внесены предложения об издании реферативных тематических сборников и обзоров по науковедческой литературе.

Науковедение: информационный прорыв

С сентября 1970 по 1974 г. была создана инфраструктура информационного обеспечения фундаментальных науковедческих исследований: рубрикатор по науковедению, который вошел составной частью в общеинститутский, ставший в свою очередь частью всесоюзного (ныне российского) рубрикатора; во многих городах страны проведено обсуждение информационных изданий и прежде всего реферативного журнала по науковедению.

Комплектование литературы по проблемам науковедения в Фундаментальной библиотеке по общественным наукам (ФБОН) на основе разработанного рубрикатора увеличило долю книг и журналов науковедческого профиля в общем потоке научной литературы поступающей в фонды ФБОН. Это обстоятельство позволило увеличить выпуск реферативной и аналитической информации по проблемам науковедения и истории науки.

Основные направления информационной деятельности отдела науковедения.

I. С 1975 по 1988 г. РЖ «Науковедение» «из номера в номер» содержал раздел «Экономика науки и эффективность научных исследований». За 14 лет, вплоть до перестройки, был опубликован огромный массив информации по становлению, в основном в США, инновационной экономики, формированию в этой стране национальной инновационной системы. Для нас, сотрудников Отдела было все новым. Информация этого раздела содержала факты и процессы, происходившие в экономике, несовместимые с идеологией советской системы. Спрос в экономике на научные знания и физических лиц, носителей этих знаний, был настолько велик, что вынудил работодателей строить свои отношения с наемными работниками скорее на партнерской, нежели «эксплуататорской» основе, т.е. брать на себя в отношении работников серьезные обязательства по их социальной защите. Данное обстоятельство умаляло роль профсоюзов как традиционных правозащитных организаций в сфере трудовых отношений. Это отчетливо продемонстрировала в 1980-1990-е годы практика реформирования социально-трудовой сферы в развитых странах, где между правительством, открывшим путь к партнерским отношениям в сфере труда, и профсоюзами возник серьезный конфликт.

К сожалению, весьма актуальная информация раздела «Экономика науки и эффективность научных исследований» РЖ «Науковедение» своевременно не была востребована. Только спустя 20-25 лет эксперты-исследователи России, вслед за зарубежными коллегами, заговорили о «новой экономике», «информационном секторе экономики». Показательно одно из определений «новой экономики» - «информационная экономика», т.е. органическая часть «информационного общества». Информационная экономика – это наукоемкая и высокотехнологичная экономика, где основной упор делается на знания, технологии, инновации, и потому в центре такой экономики оказывается то, что специалисты называют «интеллектуальным и человеческим капиталом». Ее формирование в США в основном происходило в 1975-1990 гг.

II. Представляет большой интерес научная направленность информации РЖ. Об этом свидетельствует тематическая структура РЖ «Науковедение» первого этапа его становления. В качестве примера приведем название разделов в содержании одного из номеров (2.8. науковедение, 1976, № 4, рефераты 76.04.001-76.04.096).

Содержание.

I. Наука и общество. Социология науки.
II. Методология и теория развития науки.
III. Научное творчество.
IV. Организация научной деятельности. Управление наукой.
  1. Научная политика.
  2. Управление исследованиями в научных учреждениях
V. Научные кадры.
VI.Экономика науки и эффективность научных исследований.

Тематическая структура науковедения как научного направления, в отличие от РЖ, гораздо шире, она фактически не имеет границ.
Поясню. Науковеды идут вслед за наукой. Она врывается в сферу экономики и диктует свои довольно жесткие правила поведения всех участников данной сферы: политиков, экономистов, бизнесменов. От политиков она требует законов, устраняющих барьеры на ее пути; от экономистов – резкого снижения зависимости экономического роста от естественных ресурсов (земли, рабочей силы, полезных ископаемых и т.д.) и использования, в первую очередь, «интеллектуального и человеческого капитала»; от бизнесменов – кардинального изменения отношения к системе управления производством. «Нужна организационная структура, способная изменяться ежегодно, еженедельно, ежедневно и даже ежечасно применительно к новым обстоятельствам. Жесткие системы стали динозаврами»*. Наука врывается, довольно бесцеремонно, в систему государственного управления, она становится стратегическим фактором формирования современной системы управления государством. Поэтому политики вынуждены обращаться к опыту бизнесменов, чтобы использовать его применительно к управлению государством. Необходимо помнить, что наука проникает во все сферы человеческой деятельности, и там, куда она не проникла, нужно быть готовыми принять «госпожу науку» с распростертыми руками.

В эти же годы сотрудники Отдела науковедения уделяют большое внимание истории науки: выпуск реферативных сборников и обзоров по истории науки по общему объему печатной продукции не уступал общему объему реферативного журнала. С подачи Отдела науковедения появился термин «историко-научные исследования». Под этим названием вышли в свет реферативные сборники и обзоры по многим странам мира. Особую роль в становлении информации по истории науки сыграла Людмила Михайловна Косарева. Она была весьма одаренной личностью. После защиты кандидатской диссертации, работая в Отделе науковедения, она с увлечением изучала историю науки разных эпох. Ей принадлежит множество историко-научных рефератов и обзоров, на основе которых она одна из первых издала книги: «Предмет науки: Философский аспект проблемы» (1977) и «Социокультурный генезис науки Нового времени» (1989). Ее научные интересы были весьма широкими и масштабными и вызывали изумление. Об этом свидетельствует ее монография «Рождение науки Нового времени из духа культуры» (1997), изданная посмертно. Назовем некоторые научно разработанные Л.М. Косаревой проблемы: социокультурные истоки экспериментального метода в науке; этические идеалы и познание природы; проблема герметизма в западных исследованиях генезиса науки; вероятностная концепция естественно-научного знания в гносеологии XVII в.; эволюция концепции времени в науке; социокультурные истоки коперниканской революции; методологические проблемы исследования развития науки; Галлилей и становление экспериментального естествознания.

Новые задачи

В 1986 г. я намерен был защитить докторскую диссертацию. Но после встречи с директором ИНИОН РАН В.А. Виноградовым защиту пришлось отложить на год. Директор поставил задачу: основать общеинститутскую серию по актуальным проблемам информации. Название серии предстояло придумать. Затем составить проспект, краткое изложение содержания предстоящего издания серии. Было предложено три названия серии. Все они были «зациклены» на общественные науки. Во время обсуждения, на каком из них остановиться, я заявил: ни одно из них для серии не годится. Дело в том, что в процессе подготовки нами, сотрудниками отдела, рефератов и обзоров по проблемам науковедения, у нас сформировалась мировоззренческая позиция по данному вопросу. Мы исходили из того, что реальная действительность, объект научной деятельности, едина по своей природе, и все в ней взаимосвязано и взаимозависимо. Разбиение науки на отдельные дисциплины – это лишь вынужденный методологический прием, обусловленный ограниченностью познавательных возможностей человека, как аппаратурных, так и когнитивных. И чем глубже проникает наше знание в куцую конкретную область, тем отчетливее единство мироздания проступает и ощущается самими учеными. Не случаен и тот факт, что за последние приблизительно полвека постоянно меняется дисциплинарный спектр науки. С одной стороны, он все больше дробится, внутри традиционных отраслей выделяются все новые узкие подотрасли. На стыках прежде обособленных возникает много новых дисциплин переходного типа вроде химической физики или физической химии. С другой стороны, уже прочно вошло в жизнь укрупнено-предметное деление на новые комплексные области, такие, как науки о земле, науки о жизни, науки о человеке. Здесь уже грани межу традиционными дисциплинами стираются, в том числе и между естественными и общественными науками.

Отметим также, что в последние десятилетия благодаря бурному прогрессу информатики и информационных технологий значительно сблизились аппаратное и математическое обеспечение естественных и общественных наук. В обществоведении все шире используются математические методы, различные формы моделирования и т.п.

Директор Института В.А. Виноградов утвердил следующее название серии: «Наука, информация, общество», предложенное отделом науковедения. Одновременно была сформирована редакционная коллегия серии во главе с директором. Координация деятельности по «запуску» серии с привлечением по возможности всех отделов ИНИОН РАН была возложена на отдел науковедения. Выпуск информационных материалов в новой серии означал для отдела выход за рамки науковедческих проблем. Хотя многие из них были очень близки или пересекались с науковедческими исследованиями. Об этом свидетельствуют первые реферативные сборники и обзоры, сданные в производство (в 1987 г.), не говоря о последующих. Назовем некоторые из них, чтобы получить представление о тематическом диапазоне серии.

1. Компьютеризация общества и человеческий фактор. Реф. сб. Отв. редактор доктор филос. наук А.И.Ракитов. – М., 1988. – 226 с.
2. Концепции интеллектуальных систем. Автор обзора доктор филос. наук Ю.А. Шнейдерман. – М., 1988. – 55 с.
3. Гуманитарные основы информационной технологии. Автор обзора старший науч. сотрудник Вычислительного центра АН СССР Г.Р. Громов. – М., 1988. – 36 с.
4. Информационная технология и наука. Сб. обзоров и рефератов. Отв. редактор доктор филос. наук А.И. Ракитов. – М., 1989. – 208 с.
5. Государственные программы развития техники и технологии (США, страны Западной Европы). Отв. редактор доктор филос. наук А.М. Кулькин. – М., 1989. – 205 с.
6. Перспективы информатизации общества. Отв. редактор доктор филос. наук А.И. Ракитов. – М., 1990. – 248 с.
7. Информационная технология и проблемы информатизации современного общества. Отв. редактор доктор филос. наук А.М. Кулькин. – М., 1991. – 192 с.
8. Когнитивная психология и искусственный интеллект. Науч.-аналит. обзор. Автор обзора кандидат психологич. наук А.В. Соловьев. – М., 1992. – 77 с.
9. Информационная революция: наука, экономика, технология. Реф. сборник. Отв. редактор доктор филос. наук А.И. Ракитов. – М., 1993. – 235 с.
10. Информационные технологии и образование. Сб. науч. труд. Отв. редактор доктор филос. наук. А.И. Ракитов. – М., 1996. – 136 с.
11. Современные информационные технологии и общество. Авт.-сост. доктор филос. наук А.Н. Авдулов. – М.: ИНИОН РАН, 2002. – 196 с. (Сер.: Информация, наука, общество).

Фактически замысел сделать серию общеинститутской не был осуществлен. Как-то незаметно все заботы по изданию серии в целом сосредоточились на отделе науковедения. Для сотрудников отдела тематика серии, которую мы сами формировали, представляла большой интерес. Объем работы резко возрос, это естественно вызвало озабоченность, но она была умеренной и легко снималась. Президиум РАН для Отдела науковедения дважды выделял вакансии с целевым назначением. Их было выделено около 40. В отдел было зачислено 26 человек. Вполне достаточно для выполнения возросшего объема работ. Все это свидетельствовало о том, что информационная продукция отдела была востребована.

Странная, необычная судьба серии «Информация, наука, общество». Она прекратила свое существование одновременно со своим идейным антиподом, с ежегодником «Теория и практика общественно-научной информации». Название серии исходит из того, что информация обладает единой субстанцией, она едина для всех отраслей и направлений научного знания, в том числе и общественных наук. Название ежегодника исходит из того, что существует особая общественно-научная информация. На самом деле нет такой информации, этот термин – порождение извращенного ума. Дирекция ИНИОН РАН, наконец, осознала, что использование термина «общественно-научная информация» в ежегоднике института ведет его в тупик. Она (Дирекция) предприняла попытку основать общеинститутский ежегодник, используя для этого название серии. В итоге серия, которая могла «служить» еще многие годы, прекратила свое существование, а ежегодник под её названием не был создан.

Реферативные сборники и обзоры серии «Информация, наука, общество», а точнее их содержание, заставили задуматься руководство отдела (заведующего и двух главных научных сотрудников) о том, каким образом сохранить это информационное направление. «Вписать» его в структуру отдела науковедения с разработанным для него рубрикатором было невозможно. Оставался один путь: преобразовать отдел науковедения в Центр научно-информационных исследований по науке, образованию и технологиям, в который на равных основаниях входили бы три отдела: отдел науковедения, отдел проблем образования и отдел современных информационных технологий. Надо было выбрать время, чтобы начать реализацию этой идеи. И оно вскоре как по заказу наступило: 1998 г. уходил с поста директора Института академик В.А. Виноградов, которому Президиум РАН при поддержке нашего Ученого совета дважды пролонгировал полномочия директора ИНИОН РАН. Весьма редкий случай в истории РАН. Могу засвидетельствовать, что отношение коллектива института к своему директору было в этот момент очень теплым, многие сожалели о его уходе.

Незадолго до этого события я пришел к нему на прием с одним вопросом: нужна ли ему помощь в поисках нового директора ИНИОНа? Последовал тут же ответ: искать никого не нужно. Мы выберем его из наших сотрудников. Но имя своего преемника не назвал. А я же его не спросил, кого «мы выберем». Я, не выходя его кабинета, вычислил, кого он избрал своим преемником. Вскоре мой расчет, предположение подтвердились. Им оказался Ю.С. Пивоваров.

Избрание на должность директора ИНИОН РАН Ю.С. Пивоварова сопровождалось преобразованием структуры управления институтом, была проведена его структуризация, в результате которой в институте появились Центры. Такая реорганизация была направлена на повышение эффективности управления институтом. Но спустя полгода в России произошел дефолт (август 1998 г.). Финансирование РАН и без того было скудным, а теперь в результате дефолта, она была обречена на нищету. Все надежды на создание Центра научно-информационных исследований по науке, образованию и технологиям с тремя активно работающими отделами рухнули. Центр был сформирован фактически на общественных началах, без кадрового и бюджетного финансирования его деятельности. К этому вопросу целесообразно вернуться. Такой Центр необходим Академии. Следует обратиться в Президиум РАН с предложением основать его, обеспечив Центр необходимыми кадрами и финансированием.

Преобразование в институте происходили на политическом фоне десятилетия великого ограбления страны, в результате которого появились олигархи-грабители. Теперь под лозунгом реформы-перестройки РАН скрывалось активное стремление «приватизировать» её собственность, т.е. провести очередное ограбление, в результате которого наука в России в качестве социального института могла исчезнуть навсегда. Защитить её было некому, потому что фрагментация верховной власти, борьба институтов политической системы друг с другом, в этот исторический момент привела к управленческому хаосу. Зарплата в академических институтах была настолько низкой, что их сотрудники не могли содержать семьи и даже прокормить себя. При таких условиях приток молодых кадров в науку прекратился. Это обстоятельство породило массовую миграцию научных и инженерно-технических работников в другие сферы деятельности.

Так что избрание Ю.С.Пивоварова директором имело принципиальное значение. Весь коллектив института был озабочен одним: сможет ли новый директор сохранить институт в тяжелейших условиях, в которых оказалась Российская академия наук? Следует отдать ему должное: согласившись стать директором, он тем самым взвалил на себя бремя ответственности, меру которой невозможно измерить. Ответ на поставленный вопрос мы получим по результатам его деятельности в качестве директора.

«Кадры решают все»

Основной обязанностью сотрудников института были подготовка и выпуск фундаментально ориентированной информации по общественным, социальным и гуманитарным наукам. В течение десятилетия, в семидесятые годы прошлого века, Институт в основном решил эту задачу. В 80-е годы на первый план выдвинулась довольно актуальная проблема: каким образом сохранить достигнутый профессиональный уровень информации и каковы пути дальнейшего повышения её качества. Единственно верный путь, он сам собой напрашивался, - это органично соединить информационную деятельность с научным исследованиями. Здесь возникает деликатная ситуация: не все сотрудники могут выполнять научно-исследовательскую работу. А в этом и нет необходимости. Зато они обладают определенными профессиональными навыками, которые позволяют им сделать реферат лаконичным, точным и адекватным оригиналу статьи или книги. Исследования должны выполнять те, кто на это способен. Научные сотрудники, освоившие креативную (творческую) технологию подготовки (поиск и отбор литературы) и написания рефератов и не претендующие на исследования, являются по своей значимости человеческим капиталом, золотым фондом института. Но свою значимость они смогут сохранить и приумножить только при одном условии, если с ним рядом будут их коллеги исследователи. Поэтому каждый сектор, отдел, центр должны иметь группу, ядро научных сотрудников, способных выполнять, наряду с информационной, научно-исследовательскую работу. Реализация результатов их исследований будет способствовать повышению эффективности деятельности как отделов, так и института в целом. Создание такого творческого коллектива это обязанность его руководителя. Процесс его формирования происходит в течение многих лет. Он (творческий коллектив) представляет собой хрупкий и легко ранимый организм, уход из него одного сотрудника сказывается на деятельности всего коллектива, а принудительное сокращение, которое проводилось в РАН в 2006-2008 гг. под административном давлении Минобрануки РФ, при молчаливом согласии Президиума Академии, было чрезвычайно разрушительным. Фактически были уничтожены в РАН сотни творческих коллективов. В настоящий момент приобрела чрезвычайную актуальность проблема защиты институционального статуса творческих коллективов от всех административных посягательств на них.

70-е – 80-е годы прошлого века было время не только активной работы Отдела, но и формирования в скрытом виде единого коллектива сотрудников. Каждый отдел Института имел фонд финансовых средств на оплату услуг «внештатников», численность которых при отделе науковедения составляла приблизительно около 30 человек. Их численность постоянно менялась: иногда возрастала почти до 40 человек или сокращалась до 20. Мы, находясь в штате института, рассматривали «внештатников» в качестве резерва для зачисления наиболее достойных на постоянную работу в отдел. Но не все так просто, как кажется на первый взгляд. Здесь необходимо небольшое отступление от темы нашего повествования. Дело в том, что в те, теперь далекие, времена существовали вездесущие партийные органы (райкомы, горкомы КПСС), которые в лице своих партийных комиссий осуществляли контроль за подбором (качеством) кадров во всех организациях, в том числе и научно-исследовательских институтах. Партийные органы рассматривали отъезд на постоянное местожительство в другие страны как акт предательства. Поэтому на всех, кто покидал свое родное отечество, парткомиссии требовали от руководителей организации характеристики, а также какие меры по отношению к ним были приняты (имелись в виду собрания, заклеймившие своего бывшего коллегу самыми неприличными словами, унижающими его человеческое достоинство).

«Внештатники» во своему составу делились на две части. В первую входили доктора, кандидаты наук и профессора. Их материально обеспечение и престиж в обществе были достаточно высокими. Сотрудничая внештатно с ИНИОН, они руководствовались своими научными интересами: получить доступ к научной информации по своему профилю. Они её получали даже не сотрудничая с институтом. Информационные издания ИНИОН (реферативные журналы, реферативные тематические сборники, аналитические обзоры, специнформация) в советские времена рассылались в партийные учреждения, академические институты и на кафедры вузов бесплатно, за счет бюджета. Во вторую – энергичные молодые люди, избравшие научную деятельность в качестве будущей профессии. Фонд финансирования внештатного сотрудничества, которым располагал ИНИОН, кроме его прямого назначения, выполнял функцию организатора своеобразной неформальной школы. Дело в том, что автор реферата должен изложить содержание статьи или книги лаконично, точно, документально. А это уже мастерство, которое приобретается в течение ряда лет. Не случайно люди, освоившие технологию творения реферативных текстов, как показало время, преуспели в качестве научных сотрудников в своих «родных институтах». Они успешно защитили диссертации, стали известными учеными в своей области научных исследований.

Необходимо, к сожалению, отметить, как факт, имевший место в нашей истории. Среди внештатных сотрудников была особая категория людей. Численность их неизвестна. По своему социальному положению они являлись изгоями советского образца. Это были люди, получившие высшее образование и свободно владевшие иностранными языками, отвергнутые общество по не понятным, абсолютно не исследованным причинным. Общение с ними у меня всегда вызывало чувство глубокого сострадания к ним и стыда за их судьбу. Я пытался некоторым из них оказать помощь. Мои попытки, я обращался к высокопоставленным партийным чиновникам в ЦК КПСС, были безуспешными. Я был обескуражен циничным отношением этих чиновников к судьбе отверженных наших соотечественников. Я как мог помогал им: заключал с ними договора на подготовку и издание рефератов и обзоров. Наиболее способных зачислял в штат отдела. При этом ставил одно условие: примешь решение сменить страну проживания – подашь заявление за два-три месяца до отъезда. Все, как показало время, выполняли достигнутую договоренность. Вот так мы жили и работали. Ничем непримечательный, казалось бы, образ жизни стал повседневностью.

А между тем, коллектив сотрудников отдела науковедения продолжал расти и крепнуть. Почти у каждого из них появились творческие планы, реализация которых делала их жизнь более содержательной и интересной. Отделу повезло: появились сотрудники, проявившие себя в процесс работы на редкость творчески одаренными личностями.

Одним их них был А.Н. Лук. С 1971 г. – сотрудник отдела, принадлежит к когорте его основателей, с 1973 г. руководитель раздела «Научное творчество» РЖ «Науковедение». С 1971 года по 1982 г. (год его внезапной смерти) опубликовал шесть книг, около десятка блестящих по форме и содержанию обзоров. Раздел по научному творчеству в РЖ наполнял рефератами один, не привлекая внештатников. Члены редколлегии РЖ неоднократно отмечали, что рефераты А.Н. Лука по своему содержанию превосходят оригиналы многих статей, авторы которых, как оказалось после тщательной проверки, не смогли результаты своих исследований изложить в статье в доступной для многих читателей форме.

После кончины А.Н. Лука возникла проблема с разделом РЖ «Науковедение». Были разные предложения. Одно из них – изменить название раздела. Возобладало мнение большинства сотрудников: уточнить название раздела можно, а кардинально менять нельзя. Пока обсуждались разные варианты, я искал психолога, человека, окончившего психологический факультет МГУ. Не исключено, что мое решение было обусловлено рефератами и обзорами А.Н. Лука по психологии научного творчества. Поиск длился больше года. Наконец, по рекомендации заведующего отделом философии А.И. Ракитова в Отделе появилась кандидат психологических наук Т.В. Виноградова. Кандидатура подходила по всем нашим параметрам. Вопрос о руководителе раздела РЖ был закрыт. Чтобы она не передумала, мы (я и ученый секретарь Института), получив одобрение директора, быстренько провели её через ученый совет. С тех пор прошло 25 лет, теперь Т.В. Виноградова ветеран отдела науковедения.

Немного раньше Т.В. Виноградовой в отдел пришел А.Н. Авдулов. Будучи в зрелом возрасте он решил сменить административную довольно успешную деятельность на научно-информационную и исследовательскую работу. У него для этого было основание. На прежней работе он защитил кандидатскую диссертацию по техническим наукам. А за участие в разработке станка новейшего типа и запуск его в серийное производство становится лауреатом государственной премии. В течение короткого времени он стал ведущим специалистом по сложнейшим проблемам науковедения. На этот факт я обратил внимание. И вскоре после моей защиты в 1987 г. докторской диссертации предложил ему последовать моему примеру. Он согласился. Я предложил тему. В 1992 г. по теме диссертации вышла его монография «Наука и производство: век интеграции (США, Западная Европа, Япония)». В 1995 г. он успешно защитил докторскую диссертацию по философии. Нас сблизила не диссертация, хотя я и выступал в роли неофициального научного консультанта, а совместные командировки в 1989-1991 гг. в США и Англию, во время которых в беседах мы выяснили, что принадлежим к одному поколению, сразу вступившему из детства в жизнь зрелых людей. В суровые годы войны мы были лишены отрочества и юности. По всей вероятности это обстоятельство и другие факторы подобного рода послужили основой нашего сближения. Мы стали понимать друг друга, как говорится, с полуслова, а иногда было достаточно одного взгляда.

А.Н. Авдулов обладал особой природной одаренностью, был необычайно талантливым и энциклопедически образованным человеком. Он опубликовал более десяти книг и множество статей по проблемам науковедения. В течение 25 лет работы в ИНИОН РАН им написано для РЖ «Науковедение» и издано несколько сотен великолепных по форме и содержанию рефератов.

В 1986 г. в институте произошло, на мой взгляд, неординарное событие. В масштабе нашего учреждения оно было почти не замечено коллегами из других отделов. В отдел науковедения в качестве главного научного сотрудника перешел А.И. Ракитов. Я этот акт воспринял как дар судьбы. Как известно, он основал отдел философии, отработал технологии подготовки реферативной и аналитической информации, запустил все виды информационных изданий по философии. Что же дальше? А дальше он принял мудрое решение: расстаться с административной деятельностью, постоянно порождающей напряженность и стрессовые ситуации в работе, и заняться подготовкой аналитической информации по проблемам науковедения, где уже сформировалось широкое поле для такого рода деятельности.

С научными трудами А.И. Ракитова я был знаком, а также со статьями иностранных журналистов о нем и его научной деятельности, которую они рассматривали как феноменальное явление. Сравнивали его с английским ученым астрофизиком Стивеном Хокингом (Stephen William Hawking), утратившим, как и Ракитов, зрение. Небольшой экскурс. Однажды, когда мы познакомились, это было давно, он рассказал мне, по моей просьбе, свою драму граничащую с трагедией. Его рассказ вызвал у меня чувство благодарности за то, что он выдержал выпавшее на его долю тяжелейшее испытание, психологически не сломался. Я невольно сопоставил две судьбы: Ракитова с его многочисленными научными публикациями и Н. Островского с его единственной книгой «Как закалялась сталь», на которой было воспитано целое поколение советских людей. От такого сопоставления у меня возникло чувство неловкости перед Ракитовым за несправедливое отношение к нему отечественных журналистов. О нем надо книги писать за проявленное им мужество в научной деятельности. И на их основе воспитывать молодое поколение людей. Меру природной одаренности А.И. Ракитова определить трудно. Бесспорно, он обладает редким талантом. Об этом свидетельствуют результаты его научных исследований, опубликованных в многочисленных статьях, сборниках научных трудов и книгах.

Только за время работы в отделе науковедения с 1986 по 2008 г. А.И. Ракитовым издано 186 работ, в том числе 19 монографий; четыре книги переизданы и переведены на иностранные языки. Всего им опубликовано свыше 300 работ, в том числе 38 монографий. Переизданы на русском языке и переведены на иностранные языки 24 монографии.

Особо следует отметить раздел «Методология и теория развития науки» РЖ «Науковедение». Он является одним из самых сложных. Систематически отслеживать литературу по данной проблеме, реферировать ее, обобщать и писать на их основе обзоры и статьи методологического содержания – это наиболее надежный, верный способ развивать свои творческие способности. А.А. Али-заде, работая по названной тематике, не думал о развитии своих способностей, а упорно и настойчиво работал, тем самым развивал их. Сначала его рефераты появлялись в РЖ эпизодически, а затем они стали появляться все чаще и чаще. Наконец, он возглавил этот раздел.

А.А. Али-заде появился в отделе после окончания аспирантуры по рекомендации известного психоаналитика Арона Белкина, который сказал мне всего два слова: «Возьмешь – не ошибешься». Прогноз был кратким, но оказался, как показало время, очень точным. Особенность формирования Али-заде как творческой личности состояла в том, что этот процесс происходил незаметно. В течение 30 лет он очень вырос в научном отношении, стал специалистом высшей квалификации по методологическим проблемам развития науки, а затем и по методологическим аспектам инновационных процессов, происходящих в обществе. Сфера его научных интересов требовала особой одаренности. Али-заде упорным трудом пробудил, развил и утвердил ее в себе.

В подготовке и в издании РЖ «Науковедение» ключевая роль принадлежит ответственному секретарю. Он производит унификацию всех разделов номера РЖ, его литературную обработку, учитывает все замечания членов редколлегии по тексту обсуждаемого номера. По совокупности прав и обязанностей ответственный секретарь является непременным членом редколлегии. Более двух лет я искал на эту должность подходящего человека. Обращался к своим бывшим коллегам в издательство «Наука». Приходили экстра-класса специалисты по литературной обработке текстов, знакомились с условиями работы и вежливо отказывались. Я их понимал. Это были 1972-1974 годы, когда институт не имел своего здания. Мы ютились на Б. Якиманке: один подъезд жилого корпуса был набит столами и людьми. Многие, в том числе и литературные редакторы, приглашенные мной, не верили в то, что из моей затеи (выпуск РЖ «Науковедение») что-либо получится. Сам термин еще не утвердился, а его содержание было загадкой. Не исключаю, что люди со стороны, не посвященные в суть дела, воспринимали меня как авантюриста. Вопрос с поиском ответственного секретаря с опытом редакторской работы решился неожиданно. Как-то А.Н. Лук, тогда старший научный сотрудник, приехал в отдел из издательства «Агентство печати новости», где он вел переговоры об издании очередной своей книжки, и заявил: нашел редактора-профессионала, могу познакомить. Это была Л.А. Семенова. Через несколько дней с ней состоялась встреча и собеседование (легкая форма экзамена) по редакторской тематике, владела которой она свободно. Взяла два-три дня на размышления. Наконец, дала согласие и была зачислена в штат Отдела. С ее приходом я снял с себя обязанность читать номера РЖ в качестве редактора текста. У меня было ощущение, как будто гора с плеч свалилась.

Особо следует сказать о деятельности Наташи Черняк. Она сотворила в отделе маленькое чудо: поставила, организовала делопроизводство. Негласным консультантом в этой кропотливой и повседневной деятельности была Анна Борисовна Гецелевич – старейшая сотрудница ФБОН. Она перешла в отдел науковедения с момента его основания и щедро делилась с нами своим опытом, повышая тем самым наш уровень библиографической культуры.

Конкретное проявление делопроизводства состояло в том, что появилось около десятка справочных картотек, тогда еще не было компьютеров. Они нам здорово помогали в информационной работе. Постепенно формировался уникальный архив ксерокопий оригиналов статей, рефераты на которые были опубликованы в РЖ, реферативных сборниках и обзорах. Документы, входящие и исходящие, находились в идеальном порядке. Были установлены деловые контакты с общеинститутскими подразделениями: бухгалтерией, производственно-плановым отделом, с отделами снабжения и распространения информационных изданий. Последний нас обеспечивал готовой продукцией (РЖ, РС, обзорами, специализированной информацией) наших коллег из других научно-информационных отделов. Наташа вышла замуж и вскоре уволилась с работы по семейным обстоятельствам. В ее жизни наступил новый этап. Значимость ее работы я, как руководитель отдела, в полной мере оценил после ее ухода. Заменить кем-то ее не смог. Все мои попытки найти вместо нее достойного человека не увенчались успехом. Весь объем работы, связанный с делопроизводством, теперь в условиях институционального коллапса приходится выполнять руководителю отдела. Такова реальность. В настоящий момент вместо великолепно поставленного делопроизводства - запустение со всеми вытекающими из этого последствиями.

Рассматривая вопрос о подборе кадров, нельзя обойти дирекцию Института, ее роль в решении этой проблемы. Обычно, как и положено, она выполняет контрольную функцию в подборе кадров. Взаимоотношения с директором по этому вопросу у меня были нормальными. Как правило, директор утверждал предлагаемые мной кандидатуры, соблюдая при этом все академические нормы. Как-то не директор, а дирекция приняла неожиданное решение по кадровому вопросу. Здесь надо сделать небольшое отступление от нашей темы.

При основании Института был предусмотрен отдел для высокопоставленного чиновника Д.М. Гвишиани (зять А.Н. Косыгина, председателя Совета министров СССР). Он ни одного раза не был в институте. Подбором кадров в этот отдел занимался его заместитель Гавриил Попов, первый мэр Москвы после распада СССР, предшественник Ю.М. Лужкова. Чем сотрудники этого отдела занимались, по моему мнению, никому не известно. С некоторыми из них мне пришлось познакомиться по поводу плагиата. Я случайно в приемной директора обнаружил реферативный сборник по тематике отдела науковедения. Естественно, я обратил на него внимание. Оказалось, что сборник составлен из рефератов РЖ «Науковедение» и тематических сборников нашего отдела. Ни одной ссылки на то, что в сборнике использовали информационные материалы отдела науковедения, не было. Я предупредил «организаторов-плагиаторов» о том, что в следующий раз, если это повторится, устрою большой скандал. С тех пор мое отношение к этому отделу стало резко отрицательным.

Итак, Дирекция приняла решение расформировать этот странный, несостоявшийся отдел. Процесс реализации этого решения продолжался продолжительное время. К нам в отдел без какого-либо согласования, в соответствии с приказом, был «спущен сверху вниз десант» в составе четырех человек в качестве старших научных сотрудников (все они были заведующими секторами). Мы их в шутку называли парашютистами. Только один из них, Г.Д. Данилин, прижился и работал до кончины. А.А. Горбовский был способным человеком, но не видя перспективы карьерного (научного) роста, через три-четыре года уволился, а затем эмигрировал в Англию. Остальным (Пищальникову и Щенникову) я предложил в течение года самим трудоустроиться в других организациях. Несколько слов о женщинах отдела науковедения. Все они, как и мужчины, принимались на работу по их деловым качествам. Они, во всяком случае большинство из них, толковые, умные, предприимчивые в работе. За всю продолжительную работу в Отделе, а затем в Центре, было три исключения: я принял на работу трех жен известных людей без вопросов и проверки, на что они способны. Все они оказались порядочными женщинами: работали как могли, без претензий и обид. Две из них, и года не проработав, уволились по собственному желанию. Выразили благодарность за оказанное доверие, расстались друзьями. Третья, жена известного профсоюзного деятеля международного масштаба, Л.Г. Можаева успешно вписалась в коллектив отдела, стала автором ряда обзоров по актуальным проблемам образования и подготовке научных кадров за рубежом. Она была вынуждена покинуть отдел в связи с длительной служебной командировкой мужа за рубеж. Спустя два-три года, после завершения командировки, она вернулась в коллектив отдела. В настоящее время на пенсии. Не забывает коллег, приходит на все проводимые в отделе торжества.

В заключение раздела о кадрах следует сказать о руководителе отдела. С момента его основания, в течение нескольких лет, я пытался обрести заместителя. Но из этого ничего не получилось. А когда появились такие сотрудники как А.Н. Авдулов (1984 г.) и А.И. Ракитов (1986 г.), как-то незаметно все вопросы о судьбе Отдела стали решаться коллегиально: заведующим отдела и двумя главными сотрудниками. Острая потребность в заместителе со временем совсем исчезла. Меня лично заботила проблема преемника. В свое время я возлагал надежды на А.С. Коротаева и П.В. Малиновского. Присматривался к ним. Их кандидатуры на роль руководителя отдела не подходили по разным причинам. Первый ограничил себя только подготовкой рефератов для РЖ, никакой склонности не проявлял к научно-исследовательской работе. Второй, П.В. Малиновский, производил впечатление человека, которому масштаб деятельности не только в отделе, но и в институте был маловат. Защитил кандидатскую диссертацию, будучи ученым секретарем института. Но это обстоятельство ни о чем не свидетельствовало. Он обречен на вечный поиск своего призвания. Малиновский покинул ИНИОН, несмотря на то, что директор института был против его ухода. Для меня остается загадкой, почему он не воспользовался возможностью, когда она появилась, и не пошел в большую политику вместе с бывшими сотрудниками института Волковым, Красавченко и Хасбулатовым.