5. Мегафакторы разрушения экономики и научно-образовательного потенциала России

В 1990-х годах значительная часть, если не большинство, исследователей предсказывали экономическую депрессию в глобальном масштабе и окончательный переход роли мирового экономического лидера к Японии. Такой прогноз они делали на основе анализа исключительно финансового аспекта кризиса. Лишь немногие эксперты видели его причину в растущем социальном неравенстве, сокращении платежеспособного спроса, стагнации производительности и т.п. Весьма любопытно, что большинство экспертов не принимали в расчет те факторы, которые способствовали быстрому выходу из кризиса и сохранению США лидирующей роли в мировой экономике. Между тем для такого прогноза были довольно серьезные основания. Во-первых, США в эти годы имели громадный дефицит бюджета и отрицательное сальдо своего торгового баланса с Японией. Во-вторых, с конца 1970-х годов японская промышленность успешно вытесняла американских производителей с рынка микрочипов, обеспечив в 1989 году разрыв в 16 процентных пунктов. Эти факторы были очень важными, но оказались недостаточными для пессимистического прогноза. Более существенным явилось то, насколько широко и эффективно использовались в стране достижения информационной революции. В новых условиях важнейшими направлениями становления постиндустриальной хозяйственной системы в странах западного мира стало ее формирование как целостной социально-экономической формации, объединяемой в том числе и ценностными ориентирами ее граждан (18).

Развитие научно-образовательного потенциала и рост на его основе наукоемкого производства привели к глубокому кризису индустриальной модели экономического развития, происшедшему в 1990-е годы. Фактически произошло окончательное крушение индустриальной системы и перераспределение экономической мощи таким образом, который соответствует уже осуществившемуся перераспределению как технологического, так и интеллектуального потенциала между основными центрами современного мира.

Кризисы 1987 и 1997 гг. убедительно показали, кто есть кто в мировой экономике. Страны, сумевшие сформировать постиндустриальную экономику, достигли, тем самым, принципиально новых результатов. Они создали мощный научно-образовательный потенциал и на его основе построили наукоемкую, высокотехнологическую модель экономического развития, решили многие социальные проблемы, избавили экономику от циклических кризисов и т.д. В связи с современным императивом строительства постиндустриальной экономики перед Россией возник ряд чрезвычайно сложных задач, решение которых требует иного, нового, методологического подхода. Российский бизнес рождался в недрах бандитской, воровской приватизации государственного имущества. Ему необходимо сбросить с себя «криминальные одежды», чтобы респектабельно предстать перед обществом. На это нужно не только время, но, главное, политическая воля самой российской власти. Сегодня ни для кого не секрет высокий уровень коррупции государственного управления России, возможно, позволяющий говорить даже о состоявшейся «приватизации государства» в прямых интересах высокопоставленных государственных чиновников в сфере бизнеса. Во всяком случае, коррупция в России – главное политическое препятствие на пути страны в постиндустриальную экономику и информационное общество.

Иного не дано

В связи с настоятельной необходимостью форсированного формирования постиндустриальной хозяйственной системы перед Россией возник ряд чрезвычайно сложных задач, решение которых требует иного, нового, методологического подхода. Не повторять уже отвергнутые профессиональными сообществами страны идеи правительственной политики, представленных в предыдущих программах, в качестве новой программы правительства на 2006-2008 годы, а творчески использовать опыт прошлого века как свой собственный, так и других стран: органично, наиболее эффективно «вписать» этот опыт в реальные возможности XXI века. Не поступать так, как это делают либеральные реформаторы. Вместо того, чтобы ориентироваться на XXI век, на уже фактически сложившуюся в США и в странах Западной Европы постиндустриальную хозяйственную систему, идеологи радикального либерализма все свои усилия, энергию, одержимость, в меру своего невежества, направляют на возрождение общественно-политической системы, ставшей достоянием истории, – капитализма. Надо не возрождать капитализм, также как и социализм с человеческим лицом, это дело безнадежное, а вести поиск путей к сплочению и построению российского общества на основе постиндустриальной хозяйственной системы.

Индустриальное общество, сменившее аграрное в ходе промышленной революции, в свою очередь уступает место постиндустриальному, первым этапом которого является общество информационное. Информатизация не является абстрактной самодовлеющей целью, она выступает как наиболее эффективное сегодня средство обеспечения научно-технического и социально-экономического прогресса.

Очень многие авторы, подробно анализируя различные черты информационного общества, новые формы производственных процессов, формы коммуникаций и т.д., в то же время крайне неопределенно высказываются на тему об определяющих критериях этого общества. Как правило, они так и не дают четкого ответа на главный вопрос: каким образом и почему информация и информационные технологии сегодня занимают центральное место, почему они столь значимы, что формируют новый тип общества? Что, собственно, такого особенного в информации и информационных технологиях, заставляющих многих думать о них как о центральном стержне нынешнего века.

По нашему мнению, решающим критерием информационного общества является то, что информация и информационные технологии позволили создать принципиально новую постиндустриальную хозяйственную систему, на основе которой  и формируется информационное общество. Феномен этого общества состоит в том, что социально-экономический, научно-технический, культурный, нравственный и т.д. прогресс человечества на данном этапе определяется его хозяйственной системой, располагающей целым спектром, порой самых неожиданных, возможностей. Прежде всего она диктует принципиально новую инвестиционную парадигму: в качестве инвестиций использовать знания и самые разнообразные формы образования. Можно располагать неограниченными финансовыми средствами, но они будут оставаться «мертвым грузом», бумажным хламом (как, например, стабилизационный фонд России). Эти деньги эффективно «заработают» лишь тогда, когда они будут вложены через науку и образование в человека, т.е. преобразованы в «интеллектуальный и человеческий капитал». Кстати, наука и образование, как известно, органически связаны. Они друг без друга не могут не только развиваться, но и существовать. Об этом много раз было сказано. Все согласны. И все же их противопоставление, а точнее разрыв единого процесса «исследование для обучения и обучение для исследования» происходят в нашем отечестве постоянно и систематически. И делается это высокопоставленными государственными чиновниками. Поэтому попытки осуществить реформу образования без науки – это безнадежное дело.

Информационная экономика отличается от традиционной принципиально новыми инвестиционными и производственными парадигмами. А именно к инвестициям следует относить и затраты на повышение творческого потенциала человеческой личности, на поддержание ее способности эффективно участвовать в общественном производстве, т.е. инвестиционными по своей природе являются затраты на образование, науку, здравоохранение, на любые формы обучения и даже поддержание социальной стабильности в обществе. Наиболее ярким проявлением производственной парадигмы в информационной экономике является появление корпораций нового типа – креативных корпораций, роль и значение которых в ближайшей перспективе будет только возрастать (19).

Необходимо отметить, что в данный исторический момент сформировались три мегафактора, ставшие чрезвычайно сильными по степени своего проявления барьерами на пути России в информационное общество. Это прежде всего не нормальная, а криминальная приватизация. Здесь политическое руководство страны допустило стратегический просчет, в результате которого Россия была обречена на трагические социально-экономические потрясения. Тем самым была упущена реальная возможность, предоставленная историей, перехода России к постиндустриальной хозяйственной системе, минуя навязанные реформаторами рыночные отношения раннего (XVII-XVIII вв.) капитализма со всеми вытекающими из этого последствиями. А последствия криминальной приватизации стали тяжелой ношей России на долгие годы. Тогда как была иная альтернатива: ориентация на создание постиндустриальной хозяйственной системы. Для этого страна располагала всем необходимым: научно-техническим потенциалом и промышленностью, еще способной воспринять наукоемкие технологии. Ориентация России на создание постиндустриальной хозяйственной системы определила бы и ее научную политику на государственном уровне, направленную на стремительное развитие научно-образовательного потенциала, необходимого для формирования хозяйственной системы информационного общества. А не на разрушение этого потенциала, свидетелями которого мы являемся в настоящее время.

Нынешняя реальная, а не декларативная, научная политика российского правительства – это второй мегафактор, ставший барьером перехода России от индустриальной к постиндустриальной модели экономического развития, – это расплата за криминальную приватизацию, клеймо которой просматривается и в других сферах деятельности.

Третий мегафактор – это барьер между постиндустриальными и индустриальными странами, отсутствие у последних технологической инфраструктуры («инфратехнологии») или ее весьма низкий уровень в общенациональном масштабе. Его-то и надлежит России преодолеть в первую очередь. Именно с «инфратехнологии» следует начать процесс предстоящей модернизации всей хозяйственной системы России. Рассмотрим эти три мегафактора.

Криминальная приватизация

Прежде чем начинать приватизацию необходимо было бы, по общему признанию, познакомиться с опытом других стран по этому вопросу. Тем более, что в России в тот момент (1991 г.) не было каких-либо авторитетных экономистов, более или менее четко представлявших себе пути перехода к рыночной экономике. Таковых и не могло быть, потому что все научные кадры и специалисты-практики в СССР формировались и работали в условиях плановой экономики.

Приватизация государственного имущества как метод повышения эффективности национальной экономики известна в мире давно. Она проводилась во многих странах: Англии, Франции, латиноамериканских, восточноевропейских и других странах. Приватизационные процессы в этих странах не вызывали резкой негативной реакции. К проблеме разгосударствления довольно спокойно относятся все политические партии, включая и левые. На основе международного опыта была отработана технология проведения приватизации и сформулированы ее принципы и правила. И в России можно было бы, используя опыт других стран, провести не криминальную, а нормальную приватизацию, направленную на повышение эффективности национальной, общероссийской экономики.

Почему же именно приватизация в России оказалась разрушительной в экономическом и катастрофической в социальном отношениях? Российский опыт свидетельствует о том, что у нас не соблюдалось ни одно из общепринятых в мировом сообществе правил нормальной приватизации. Наши приватизаторы делали все наоборот. Спрашивается почему? Ретроспективный анализ так называемой чековой приватизации в 90-е годы свидетельствует о том, что при решении сложных социально-экономических задач допускались методы и приемы, приводившие к тяжелым последствиям, по банальной причине – элементарному невежеству и злому умыслу.

Итак, рассмотрим ключевые моменты приватизации. Началом первого этапа приватизации в России можно считать январь 1990 г., именно тогда были введены в действие «Основы законодательства СССР и союзных республик об аренде». Указанный закон регулировал отношения, связанные с выкупом трудовыми коллективами арендуемого имущества государственных как союзного, так и республиканского подчинения. В последующем были приняты три документа (постановления и положение) Совета министров СССР, утвердившие порядок преобразования государственных предприятий в акционерные общества. В 1991 г. Совет министров СССР и правительства 10 союзных республик, в том числе и РСФСР, разработали Программу совместных действий по выводу экономики страны из кризиса в связи с ее переходом к рынку. Во исполнение Программы и Плана организации работ Верховный Совет РСФСР 3 июля 1991 г. принял Закон РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации», который вступил в силу 19 июня 1991 г. За несколько месяцев до принятия этого Закона, а именно 31 октября 1990 г. Верховный Совет РСФСР поручил Совету министров РСФСР сформировать Государственный комитет РСФСР по управлению государственным имуществом, республиканские, территориальные комитеты по управлению и пользованию имуществом, разработать и внести на утверждение в Верховый Совет РСФСР проект закона о приватизации с введением трех уровней управления объектами собственности: РСФСР, республик, входящих в состав Российской Федерации, муниципалитетов, а также гарантии владения и распоряжения собственностью производителями продукции. Правительство РФ во главе с И.Силаевым оформило юридический статус органа приватизации, утвердив Положение о Государственном комитете РСФСР по управлению государственным имуществом. Комитету предписывалось организовать работу по разграничению федеральной собственности, собственности республик в составе РСФСР, автономных областей, округов и краев, а также муниципальной собственности. Получалось так, что Комитет становился фактическим ликвидатором Советского Союза. Комитет получил права преобразования государственных предприятий, находящихся в федеральной собственности, в  акционерные общества, их приватизации и сдачи в аренду, а также права держателей государственной доли акций в акционерных обществах (20).

Но как только к руководству страной сумели прорваться младореформаторы, они быстро сменили направление приватизации. Главной ее целью стало не превращение государственной собственности в частную, а приватизация бюджетообразующих отраслей производства, основных финансовых потоков и присвоение бюджетных ресурсов на пути их следования в казну, т.е. команда Чубайса осуществляла приватизацию государственных функций, в результате которой капитал обретал не производительный, а хищнический характер.

Как видим, шел нормальный, вполне легитимный, приватизационный процесс, который был грубо оборван. Каким образом? В это же время, в начале ноября 1991 г., на политической сцене появились никому неизвестные люди. Указами президента РФ были назначены: Е.Гайдар вице-премьером правительства и одновременно министром экономики и финансов; его коллегой по кабинету в качестве тоже вице-премьера, министра труда и социальной защиты стал А.Шохин; А.Чубайс председателем госкомитета РФ по управлению государственным имуществом в ранге министра РФ. Ельцин, президент РФ, явно не доверяя этим новым «государственным деятелям», демонстративно взял на себя лично полномочия премьер-министра. Сложилась парадоксальная ситуация: к власти были допущены люди, в руки которых была передана судьба экономики, а также жизнь и благополучие населения, до этого не имевших никакого опыта практического управления даже отдельным предприятием, не говоря уже об управлении экономикой страны. Это – люди, обладавшие самыми смутными представлениями о рыночных отношениях и не имевшие каких-либо научных трудов, известных хотя бы в академических кругах. Степень их неподготовленности для решения возложенных на них задач была фантастической, равносильной возложению таких обязанностей на «людей с улицы». Это был волюнтаристский выбор президента РФ и сделан был в качестве альтернативы всей имевшейся в стране научной и хозяйственной элите. Этот выбор стал стратегической ошибкой президента, ответственность за последствия которого он тем самым взял на себя.

Возникает вопрос: почему стал возможен такой выбор. Здесь уместно сделать небольшой экскурс, чтобы ответить на поставленный вопрос. По свидетельству исследователей и экспертов, практически все лидеры так называемого демократического движения в России в течение нескольких лет «эпохи перестройки» на многочисленных зарубежных семинарах, стажировках и конференциях проходили идеологическую и психологическую обработку. В головы кандидатов в новые национальные лидеры внедрялись мифы радикального либерализма, им делалась своеобразная психологическая прививка против совести и здравого смысла путем внушения уверенности в неполноценности постсоциалистического общества и чувства собственного превосходства в качестве носителей «передовых» идей. Разумеется, все участники этих семинаров, стажировок, конференций были в поле зрения иностранных спецслужб.

Эффективность этой системы «промывки мозгов», отмечает эксперт по проблемам приватизации О.Хохлов, оказалась поразительно высокой. Во многом она объясняется качеством человеческого материала, подбираемого для его перевоплощения в политических марионеток, выполняющих функцию разрушения России. Как правило, «выбор останавливался на относительно молодых, амбициозных, малообразованных кандидатах с ярко выраженным комплексом неполноценности, легко проникавшихся агрессивной россофобией или антикоммунизмом». Неудачники с чрезмерным самомнением, не реализовавшие себя в качестве специалистов на основной работе, под влиянием опытных зарубежных наставников трансформировались в политических манкуртов, идеологов радикального либерализма, ставшего в России 90-х годов «либерализмом без берегов», готовых к истреблению собственного народа ради доказательства своего мнимого превосходства. «Последующее приближение этих людей к власти, сдобренное поощрением коррупции. породило гремучую смесь некомпетентности, преступности и россофобии, доминировавшую все последние годы в кругах, определявших политику российского правительства» (21). На этих стажировках–семинарах фактически формировался контингент агентов влияния, пригодных для проведения процесса разрушения российской экономики.

Возвращаясь к теме нашего исследования, следует констатировать, что самым главным этапом для политической карьеры Чубайса стала его поездка на десять месяцев в Венгрию на стажировку. Там же прошел получивший широкую известность Шопронский семинар, собравший многих экономистов из России, включая значительную часть будущих персонажей на политической сцене в России. По всей вероятности именно в это время наряду с Е.Гайдаром, П.Авеном он был внедрен в группу первого эшелона российских реформаторов, из которых каждый прошел стажировку за рубежом, у «стратегического инвестора» в лице США. Кстати, заслуживает внимания опубликованная в книге О.Хохлова вполне правдоподобная версия: «Мы не располагаем оперативными данными о личном составе и численности «реформаторских» групп, такие данные опубликуют позже и другие люди, а мы лишь можем предположить, что когда Б.Ельцина посадили на президентство, основными условиями его поддержки другом Биллом были подмена сути экономической реформы и внедрение «группы захвата» – команды Е.Гайдара в правительство. Чубайс, конечно, тоже оказался в первом составе правительства младореформаторов» (22).

Первым актом так называемого правительства реформ, которое фактически возглавил Е.Гайдар, стало крупное приватизационное мероприятие, а именно: изъятие у населения денежных сбережений, хранившихся в Сбербанке. Сделано это было путем либерализации цен, т.е. снятия всякого государственного контроля над ценами и введения на основе указа «свободного рынка». Возникшая в результате этих мер инфляция в один миг превратила все сбережения населения в Сбербанке в ничто, от сбережений ровным счетом ничего не осталось. Необходимо отметить, что в тот момент на счетах населения хранилось около 300 млрд. рублей (при официальном курсе 2 руб. 90 коп. за один доллар). Эти деньги были вложены в заводы, газо- и нефтепроводы, жилищное и коммунальное строительство и т.д. Поэтому говорить, что они не имели товарного обеспечения нет основания.

Эта акция свидетельствует о беспредельном цинизме новой «демократической» власти, которая провозглашала в качестве основополагающего принципа священность и неприкосновенность к частной собственности, начала свою работу с экспроприации денежных средств граждан России. Чем объяснить, что конфискация у населения 300 млрд. рублей, не вызвала у людей сопротивления. В других странах такого рода действия правительства вызвали бы мощный гражданский протест, в результате которого оно бы немедленно ушло в отставку.

Это необычное явление объясняется историей России ХХ века. Неверно поставленные цели – это цели-призраки всегда содержат в себе опасность. В советский период в процессе реализации ложно избранных целей пришлось расплачиваться миллионами жертв, нищетой, бесправием, страхом нескольких поколений людей. А.Чубайс как-то после спада острого противостояния между «коммунистами» и «демократами» заявил, что заслуга Б.Ельцина и его сторонников состоит в том, что им удалось избежать гражданской войны. Это заявление не имело какого-либо основания. Власть спасло и до сих пор спасает не политические ужимки и прыжки команды Ельцина, и прежде всего Чубайса, а глубокая и всеохватывающая социально-психологическая усталость народов России, приобретенная в течение всего ХХ века. Россиянам пришлось пережить: три революции и Первую мировую войну, за которыми последовала гражданская война и коллективизация сельского хозяйства, истребившая земледельческий генофонд, затем Великая отечественная война и после нее восстановление народного хозяйства – все эти исторические события сопровождались репрессиями, фактическим геноцидом власти против собственного народа. «Главным содержанием ХХ века для России, – делает вывод известный журналист Вячеслав Костиков, – стали бедность, классовая ненависть и мировая революция за счет русского кошелька. «Век коммунизма» истощил народные силы. В том числе и силы сопротивления злу, несправедливости, неправде» («Аргументы и факты», № 46, 2005 г.). ХХ век истощил «силы сопротивления злу, несправедливости, неправде». Сказано верно и точно.

КПСС, «руководящая и направляющая сила советского общества», в течение 70 с лишним лет дискредитировала себя до такой степени, что при первом серьезном политическом кризисе в стране она в «одночасье», без какой-либо борьбы, развалилась, ее численность сократилась с 18 млн. до 300 тыс. Это был своеобразный апокалипсис крупнейшей политической партии мира, более того, это было и крушение идей коммунизма. Так, вот. Чубайс в этой ситуации, используя телевидение, организует виртуальный спектакль: ему нужен опасный политический противник, и он из КПСС, находящейся в агонии, создает образ энергичного врага, с которым он и его единомышленники ведут, спасая Россию от реванша советской власти, борьбу не на жизнь, а на смерть. Это глупый фарс, вызвавший у одних телезрителей недоумение, а у других язвительные замечания и насмешки.

На самом деле все было иначе, намного проще. В августе 1991 г. неожиданно для всех политиков в стране развалилась структура политической власти: рухнула власть КПСС, а сама партия оказалась под запретом, руководители ГКЧП арестованы, Президент СССР практически лишен всех властных полномочий. Власть внезапно «свалилась» на Президента России Б.Ельцина и группу при нем «либеральных либералов». Новая власть в лице Ельцина, не имея экономического базиса, чувствовала себя неуверено. Она (новая власть) опасалась того, что все отраслевые министерства, директорский корпус, возглавлявший промышленные предприятия и их рабочие коллективы, сформировались в условиях социалистической хозяйственной системы. И в ближайшей перспективе, это теоретически допустимо, они могли бы стать экономической основой социалистического реванша в политике. Повторим, это только теоретически допустимо. На самом деле такой реванш, по нашему мнению, был нереален по двум причинам: во-первых, партия только что утратившая власть по определению не в состоянии была возглавить борьбу за ее возвращение. В течение многих десятилетий, находясь у власти, она превратилась в процессе постоянных репрессивных мер, направленных против членов своей же партии, в партию бездуховных и трусливых чиновников и статистов; во-вторых, отраслевые министерства и директорский корпус добровольно взяли курс на рыночную экономику.

Начать приватизацию следовало бы с разработки законопроекта о ней с детальной проработкой ее социального аспекта. Надо было продолжить законотворческую работу, начатую в 1990 г. Верховным Советом РСФСР, когда был принят пакет документов о приватизации. Указы президента (а их было 11 тыс. – уму непостижимо!) (аналоги постановлений ЦК КПСС и Совета министров СССР) не могут заменить закона. Принимать решения по судьбоносным проблемам развития страны на основе указов в принципе нельзя. А у нас подмена закона указом происходит сплошь да рядом. Это факт и он свидетельствует об отсутствии у российских реформаторов элементарной политической культуры. Закон это фундаментально подготовленный и тщательно проработанный документ, выполнение которого обязательно для всех.

Своевременное принятие, а таковым был 1991 год, закона о приватизации, учитывающий опыт зарубежных стран, сняло бы социальную и политическую напряженность в обществе, в том числе и события августа 1993 г. А самое главное позволило бы предотвратить национальную трагедию, которая последовала в результате безграмотно проведенной приватизации, конечные последствия которой по человеческим жертвам и социально-экономическим потрясениям сопоставимы с октябрьским переворотом и гражданской войной (1917-1920 гг.) или с жертвами, социальными и экономическими потерями в Отечественной войне (1941-1945 гг.). Так, по данным В.Сидорова, известного специалиста по экономике труда, политологии и социологии «суммарные экономические потери страны за годы ельцинских реформ (1992-2000 гг.) в 2,5 раза превысили потери СССР в годы Отечественной войны. По внутреннему производству, то есть по реальному богатству населения, Россия скатилась к уровню 1960 г. Накануне реформ РСФСР уступала по валовому продукту США в четыре раза, Японии в два раза. К 2000 г. она стала уступать США в 17 раз, Японии – в пять раз, Индии в два раза». (См.: Валерий Сидоров. Куда идет Россия // Аргументы и факты, № 40, 2005, с.6).

Фактически в России была организована под видом реформ колоссальная афера, в результате которой произошло присвоение самой крупной собственности в интересах подавления экономической самостоятельности и практически оккупации Российского государства. Это было сделано руками младореформаторов при поддержке первого президента России.

Главная проблема для возникшей в России олигархии заключалась в сохранении и закреплении полученных результатов. Это достигалось путем деморализации и сокращения населения, окончательного разложения государственной власти, отказа России от важных элементов государственного суверенитета, навязывания нашей стране невыгодных и ущербных международных обязательств. Сами обладатели рычагов государственной власти вели и продолжают во многих случаях вести себя как многие коррумпированные транснациональным капиталом марионеточные правительства слаборазвитых государств, зарабатывающие свой процент на обслуживании интересов мировой олигархии (23).

Итак, вместо стратегического курса, ориентированного на форсированное формирование постиндустриальной хозяйственной системы в России, политическое руководство страны в лице ее первого президента фактически (объективно) взяло курс на уничтожение экономики России, расчистку экономического пространства для международных транснациональных корпораций, сокращение численности населения и превращение России в сырьевой придаток стран «золотого миллиарда».

Такой политический курс президента России и его команды младореформаторов вызвал эйфорию у Билла Клинтона, президента США. Она проявилась в его выступлении на совещании Объединенного комитета начальников штабов 25 октября 1995 г. Он заявил: «Нынешнее руководство страны (т.е. России. – Авт.) нас устраивает во всех отношениях, и поэтому нельзя скупиться на расходы. Они принесут нам положительные результаты. Обеспечив занятие Ельциным поста президента на второй срок, мы тем самым создадим полигон, с которого никогда не уйдем». А дальше президент США поделился своим прогнозом на ближайшее десятилетие: Россию ждет расчленение на мелкие государства по модели Югославии, разделение которой на части было «организовано нами», США (24).