Внешнее управление Россией

Ко всем общенациональным бедам, связанным с приватизацией, добавилась еще одна – внешнее управление Россией. Совершим экскурс, чтобы высветить каким образом складывались структура, функции и механизмы внешнего управления.

События августа 1991 г. (попытка ГКЧП взять власть в свои руки) до предела обнажило противостояние между президентом СССР М.С.Горбачевым, утратившим после «путча» ГКЧП политическую активность, и президентом РСФСР Б.Н.Ельциным, проявившим в этот исторический момент бурную политическую деятельность, рейтинг которого в эти месяцы был очень высок. Сложилось весьма странное во властной структуре двоевластие. Активная позиция Ельцина в конечном итоге и решила в его пользу это противостояние.

28 октября 1991 г. Ельцин в своем программном заявлении перед депутатами Верховного Совета РСФСР объявил, что он делает выбор в пользу рыночной экономики и радикальных реформ «либерального характера» (бессмысленная, не имеющая определенного содержания фраза). Спустя две недели после этого выступления было сформировано новое правительство, в состав которого вошли, напомним, Е.Гайдар и А.Чубайс. А в конце года новоиспеченные государственные деятели вели уже переговоры, содержание которых стало известно только в 2000 г. (25). Речь шла тогда о «сотрудничестве» с Институтом международного развития при Гарвардском университете. В этой сделке заинтересованы были обе стороны. США в получении подробной информации о российской промышленности и об сырьевой базе России, а господа Гайдар и Чубайс обретали «эрудицию», используя консультации и «специалистов» на прокат по вопросам приватизации. Институт вплоть до 1997 г. фактически стал центром внешнего управления Россией. По инициативе 14 заинтересованных зарубежных организаций, в том числе Гарвардского института международного развития, был основан Российский центр приватизации (РЦП), который создал сеть своих региональных отделений по всей стране. Формально учредителями РЦП были Государственный комитет по управлению имуществом (образован постановлением Совета министров РСФСР еще в январе 1991 г.) и Российский фонд федерального имущества, созданные для проведения в жизнь политики разгосударствления экономики. Фактически вся структура этого центра работала в автономном режиме. Все его региональные отделения были заняты составлением подробных паспортов российских предприятий. США выделили целевым назначением 116 млн. долларов на работу РЦП. Разумеется, вся информация, подготовленная региональными отделениями РЦП, становилась достоянием США.

Завершающим этапом формирования аппарата внешним управлением Россией было привлечение иностранных советников и специалистов. Институт международного развития при Гарвардском университете взятые на себя обязательства по обеспечению главного приватизатора «эрудицией» выполнил. Так, по свидетельству нашего источника, с началом массовой приватизации в Государственном комитете по управлению имуществом был создан Отдел иностранной помощи и экспертизы, полностью укомплектованный американцами, «часть которых была ранее известна российским спецслужбам как разведчики». Начальником Отдела был назначен Джонатан Хей (по данным ФСБ, кадровый разведчик ЦРУ). «Общая численность различного рода советников и консультантов достигла 200 человек. Все они размещались в служебных помещениях российских ведомств, пользовались всеми видами связи, которые имелись в госучреждениях» (26). И последний штрих для завершения контура создаваемого аппарата управления. В Госкомимуществе приказом А.Чубайса от 5 октября 1992 г. была создана специальная экспертная комиссия, которой было поручено «в обязательном порядке рассматривать все проекты указов Президента России, постановлений правительства, распоряжений председателя и заместителей председателя Госкомимущества по поводу определения специфики приватизации в отдельных отраслях народного хозяйства, создания холдинговых компаний и передаче управления предприятиями (пакетами акций в траст)» (27). Заместителем председателя комиссии был назначен все тот же Джонатан Хей, а в ее состав были введены еще четыре иностранца.

Таким образом, сформировалась своеобразная система внешнего управления Россией по своей структуре, функциям и механизмам представляет собой систему оккупационного типа. С одной стороны, Институт международного развития (ИМР) при Гарвардском университете, совместно с другими научно-исследовательскими центрами и государственными учреждениями США выполняет функцию «мозгового» центра. Он анализирует поступающую к нему исчерпывающую информацию о приватизируемых в России предприятиях и в целом о ее экономическом потенциале, представляющим большой интерес для бизнеса и определенных государственных учреждений США. С другой стороны, Государственный комитет РФ по управлению имуществом, получающий рекомендации, советы и прямые указания из-за рубежа. Все эти рекомендации и советы по своему определению предназначены на разрушение экономики России, на ее превращение в сырьевой придаток стран «золотого миллиарда». Если исходить, что политика – концентрированное выражение экономики, а это общепризнанно, то российское правительство в лице Госкомимущества, решавшее путем приватизации ключевые проблемы экономики страны в целом, проводило политику оккупационного типа. В результате криминальной приватизации возникла глубокая напряженность, нависла угроза противостояния между властью и обществом. Об этом свидетельствуют следующие обстоятельства и факты.

1. Государственный комитет по управлению имуществом в лице Чубайса руководствуется ложной политической установкой. Он рассматривает сформированные в годы советской власти директорский корпус, научно-техническую интеллигенцию, работающую в промышленности, наиболее квалифицированную часть рабочего класса, которые обладали профессиональными знаниями и управленческими навыками, как опору, силу, на которую могут опереться коммунисты в борьбе за реставрацию прежнего строя. Такой угрозы, как мы уже отмечали, не существовало. Поэтому надо, по его логике, создавать новый класс собственников. Чубайс не оригинален. Он использует схему, реализованную большевиками. Не придав при этом значение существенной разнице в постановке политических целей. Тогда речь шла о смене частной формы собственности на общественную, а теперь, наоборот, государственной (общественной) – на частную: частник активно защищает свою собственность, а так называемую общественную, фактически ничейную, собственность защитить некому. Для реализации этой абсурдной идеи предпринимаются конкретные шаги.

Во-первых, начавшийся задолго до 1991 г., т.е. до появления Чубайса на политической сцене, процесс смены формы собственности, проводившийся медленными темпами по китайскому варианту на основе «полного хозяйствования» и «аренды с выкупом» был объявлен главным приватизатором «стихийной приватизацией». Он решил взять на себя руководство этой стихийной приватизацией, объявив, что «это было разворовывание общенародной собственности». Тогда он еще не предвидел, что сам станет главным коррупционером страны. Первая часть этого заявления абсурдна, потому что она противоречит документам, вторая часть – безнравственна, говорить о воровстве пристойно честному человеку, но не главному коррупционеру России (28).

Во-вторых, создание нового класса или «формирование слоя частных собственников, соответствующих социально ориентированной рыночной экономики» с самого начала приобрело криминальный характер. Банковские сбережения населения, инвестированные советским государством в создание общенародной собственности, были ликвидированы путем либерализации цен. Тем самым вкладчики были лишены доступа к приватизационному процессу. Их доля государственного имущества была присвоена «новыми русскими», скупившими основную часть промышленных и иных предприятий страны. Создать «новый класс собственников» в течение двух-трех лет в принципе невозможно. В такие сроки и при отсутствии закона о приватизации основная часть государственной собственности в разных формах, в основном криминальной, переходит в руки деклассированных элементов общества. Что сплошь да рядом и наблюдалось в годы активной приватизации.

2. Продажа приватизируемых предприятий происходила не по реальным рыночным, а по заниженным ценам. Вопреки логике вообще и практики зарубежных стран в частности, главный приватизатор и его команда руководствовались целевой установкой, ориентированной на минимальную стартовую цену на аукционах. Российский фонд федерального имущества назначал стартовую цену не по ценам реального рынка, а по «остаточной стоимости», т.е. по последним оценкам, проводившимся еще в советское время, когда уровень цен вообще формировался на другой основе и был искусственно занижен, т.е. имущество выставлялось по символическим ценам. Фактически это была целевая установка, направленная на ограбление населения страны  (29). Допуск на конкурсные аукционы был до предела ограничен. Это достигалось разными способами: аукционы, как это не парадоксально, проводились на основе заявочного принципа (кто первым подал заявку, тот и становится первым в качестве участника аукциона); нарушение, якобы, сроком подачи заявки; публикации, заведомо ложных, компрометирующих материалов, а преступные группировки, используя угрозы физической расправы или финансового разорения, добивались от своих конкурентов снятия заявок и ухода с торгов и т.д. – все это способствовало стремительному формированию необъятного поля коррупции и росту преступности.

Передел государственной (общественной) собственности вылился в широкомасштабное сражение, развернувшееся по всей стране, между жаждущими разбогатеть за счет госсобственности. Среди них были и уголовники, и люди без судимостей, но готовые действовать ради обогащения, невзирая на законы. Этот факт получил официальное признание. Так, председатель Федеральной службы безопасности в те годы Сергей Степашин, выступая в Думе 18 ноября 1994 г., прямо признал: «Да, идет война, настоящая война, с массовыми убийствами». Спустя шесть лет, в 2000 г., первый заместитель министра внутренних дел РФ Владимир Козлов в интервью «Московским новостям» (№ 44, 7-14 ноября 2000 г.) заявил, что 40% российской экономики криминализировано, т.е. контролируется преступниками. «Все мы, – сказал он, – в свое время очень сильно упустили момент приватизации. Криминальные группировки буквально разрывают государственную собственность».

3. Под прикрытием приватизационного процесса России был нанесен огромный ущерб в сфере национальной безопасности. Высокая степень секретности военно-промышленного комплекса (ВПК) России советского периода была постоянным раздражителем для США и их союзников. Они готовы были тратить колоссальные средства на получение нужной им информации из советского ВПК.

Наступил 1991 г. Путч ГКЧП, а затем развал СССР и начавшаяся приватизация открыли доступ в военно-промышленный комплекс, теперь уже России, для разведок США и их натовских партнеров. Для проникновения в оборонный комплекс использовались, как правило, подставные, зарегистрированные в России предприятия, которые затем на законных основаниях включались в приватизационный процесс. Таким способом приобретались многие уникальные предприятия оборонного комплекса, не вошедшие в перечень объектов, не подлежащих приватизации. Другой способ получения необходимой информации – это создание совместных предприятий при российских оборонных фирмах, включенных в перечень предприятий, исключающий их из процесса приватизации. Приватизаторы широко практиковали и до сих пор практикуют их единомышленники (например, Грэф) доступ иностранных аудиторских фирм на предприятия и в различные ведомства России, чаще всего американских, якобы для оценки эффективности производства и определения других макроэкономических показателей. Необходимость их услуг не всегда оправдана. И вызывает удивление и недоумение, когда иностранные аудиторы получают доступ ко всей финансовой и производственной документации засекреченного завода. Такой «чести» удостоился, по свидетельствам очевидцев, Ижевский машиностроительный завод. Ясно, что в данном случае аудит был использован в качестве «крыши» для получения засекреченной информации.

Следует отметить еще один фактор, содержащий угрозу для национальной безопасности России. Под предлогом экономии средств стали сокращаться или вовсе ликвидироваться режимно-секретные структуры, обеспечивающие защиту государственных тайн. Такая «экономия» оборачивается для России в сотни, а то и в тысячи раз большей потерей, чем все расходы, направленные на обережение государственных тайн. А теперь предоставим слово профессионалу по вопросу национальной безопасности Н.С.Леонову, человеку, всю жизнь посвятившему сохранению в строжайшей секретности государственных тайн. «Для американцев, – пишет он, – наступили просто райские времена. При штаб-квартире НАТО в Брюсселе был создан специальный центр по оценке и сортировке военно-технической информации, где сотни специалистов денно и нощно выбирали из завалов информации жемчужные зерна, которые направлялись на предприятия ВПК США и европейских стран для использования заложенных в них идей в совершенствовании оружия, которое, не приведи господи, может быть использовано против России» (30).

В контексте нашего исследования большой интерес представляет доклад «Анализ первого этапа приватизации и предложения по его совершенствованию», подготовленному заместителем председателя правительства, председателем Государственного комитета по управлению государственным имуществом В.П.Полевановым для председателя правительства В.С.Черномырдина (31).

В первой части доклада приводится оценка приватизации 1992-1994 гг. неправительственными структурами. Кстати, ни одной положительной оценки, все резко отрицательные. Так, Московская областная Дума решением № 10/35 от 02.11.1994 г. отметила, что «в программу приватизации заложена ошибочная концепция» и что «продолжение приватизации в таких условиях может привести общество к социальному взрыву», так как большинство населения отстранено от приватизации. Она обратилась к Президенту с предложением приостановить действие Указа № 1535 от 12 июля 1994 г., с тем, чтобы разработать и законодательно оформить социальную «защиту интересов рядовых производителей». Аналогичные решения приняли представительные органы Республики Мордовии, Алтайского края и целого ряда других регионов. И.о. генерального прокурора РФ А.Н.Ильюшенко 29.11.1994 г. направил на имя председателя правительства РФ В.С.Черномырдина информационную записку «О фактах разбазаривания федеральной собственности на предприятиях военно-промышленного комплекса».

И, наконец, Государственная Дума в своем постановлении № 378-1 от 9 декабря 1994 г. признала итоги первого (чекового) этапа приватизации неудовлетворительными. В этом же постановлении Дума обратилась к президенту РФ с предложением приостановить действие Указа о послечековой приватизации до принятия федерального закона.

Кстати, информацию о том, что приватизация в России приобрела антигосударственный и криминальный характер, президент Б.Ельцин получал со всех сторон. Именно это обстоятельство вынудило его принять решение вместо Чубайса назначить В.П.Полеванова на должность заместителя председателя правительства РФ – председателя Государственного комитета по управлению государственным имуществом. Это решение было своеобразной реакцией президента РФ на многочисленные обращения к нему по поводу приватизации. Своеобразие решения состояло в том, что оно было половинчатым. По ситуационной логике, в интересах дела государственной важности одновременно с назначением нового человека на ключевую должность в структуре государственного управления следовало бы оставить в стороне свои политические амбиции и принять предложение Госдумы о приостановке действия послечекового Указа до принятия федерального закона о приватизации. Но этого не было сделано. В.П.Полеванов, образно говоря, был брошен на съедение, пожирание коррумпированному аппарату, что и произошло в течение двух месяцев: в ноябре 1994 г. он был назначен на высокую должность, а в январе 1995 г. – уволен.

Гораздо больший интерес представляет вторая часть доклада В.Полеванова, содержащая анализ процесса реализации главных целей государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в РФ на 1992 г. В ней было обозначено семь целей.

«1. Формирование слоя частных собственников, содействующих созданию социально ориентированной рыночной экономики». Быстрый передел собственности, отмечается в докладе, преследовал в первую очередь не экономические, а политические цели. «Около 60% предприятий стали негосударственными, порядка 40 млн. человек – акционерами» (Там же). Последняя цифра – это блеф. Потому что для рядовых держателей акций участие в управлении акционерным обществом (АО) невозможно, так как для управления АО необходим, если не контрольный, то крупный пакет акций. Поэтому «акционеры не стали и не могли стать, – делает вывод автор доклада, – эффективными собственниками». Иначе говоря, предприятия оказались в руках крайне узкой группы лиц, располагавших стартовым капиталом в виде скупленных ваучеров. Между прочим, создать в течение десяти лет, а тем более за два-три года, массовый социальный слой собственников в принципе невозможно. Здесь доминировала, повторим, ложная политическая цель: ускоренно создать широкий слой собственников для того, чтобы сделать реформы необратимыми. Эта цель не достигнута. Создать «новый класс собственников» в течение двух-трех лет можно только из деклассированных элементов, выпавших из различных социальных структур общества, что и произошло в конечном счете.

«2. Повышение эффективности предприятий путем их приватизации». Смена формы собственности сама по себе не обеспечивает эффективности производства. Повышение эффективности, как известно, возможно за счет замены устаревшего оборудования на новое, использования современных наукоемких технологий, подготовки достаточного числа рабочих высокой квалификации и корпуса менеджеров на уровне сегодняшнего дня. Без выполнения этих условий, а на это потребуется десятилетие, если не больше, создать экономику на современном уровне невозможно.

«3. Социальная защита населения и развитие объектов социальной инфраструктуры за счет средств, поступивших от приватизации». Реализованная модель приватизации была криминальной, поэтому третья цель приватизации не реализована полностью.

«4. Содействие процессу стабилизации финансового положения в Российской Федерации». Финансовое положение России не стабилизировалось. Об этом свидетельствуют следующие данные: «Дефицит федерального бюджета за 10 месяцев 1994 г. равнялся 49,8 трлн. руб. или 10,7% к ВВП, в то время как в 1993 г. он составлял 6,4%» (Там же).

«5. Создание конкурентной среды и содействие демонополизации народного хозяйства». Цель не достигнута, так как технологически отсталое производство на большинстве предприятий не в состоянии конкурировать с более развитым западным производством. «Во многом из-за этого выпуск продукции в целом по машиностроительному комплексу уменьшился в 1994 г. на 45%, более чем наполовину потерян рынок товаров народного потребления. Стремление к демонополизации любой ценой во многом разрушило агропромышленный комплекс, разорвало технологические линии и хозяйственные связи, что особенно сказалось в лесной промышленности и металлургии» (Там же).

«6. Привлечение иностранных инвестиций». По данным Госкомстата РФ объем иностранных инвестиций резко сократился с 2 млрд. 921 млн. долларов США в 1993 г. до 768 млн. долларов за 9 месяцев 1994 года. Причем, валютные инвестиции, в основном, направляются в добывающие отрасли промышленности (Там же).

И только седьмая цель программы: «Создание условий и организационных структур для расширения масштаба приватизации в 1993-1994 годах» была выполнена полностью. Эта цель была достигнута благодаря тому, что формирование этих «организационных структур» находилось, как было нами отмечено выше, под контролем Институте международного развития при Гарвардском университете и оно (формирование) имело целевое финансирование со стороны США.

Спустя 10 лет со дня представления В.С.Черномырдину своего доклада о приватизации, 18 января 2005 г., В.П.Полеванов в интервью ИА «Росбалт» заявил, «что на протяжении всего последнего десятилетия приватизация госимущества в России продолжает оставаться «бандитской» и «воровской»»  (32).

Использованные в нашем тексте факты и документы, как говорится, не нуждаются в комментариях. Отметим только, что наследие криминальной приватизации – это тяжелая ноша России на долгие годы. Оно (наследие) основательно замедлит формирование в нашем отечестве постиндустриальной хозяйственной системы.