Глава 4.

ВНУТРЕННИЕ И СТРАТЕГИЧЕСКИЕ
ФАКТОРЫ РАЗВИТИЯ НАУКИ

Наука относится к числу наиболее динамичных сегментов современного общества. Непрерывное движение вперед, расширение и углубление знания об окружающем нас мире и о самих людях суть естественные, объективные свойства науки. При этом и сама она постоянно меняется, ее масштабные параметры растут, появляются все новые и все более сложные задачи, наука перестраивается, стремясь найти оптимальные формы и способы решения этих задач. О темпах развития науки и основных этапах становления государственной научно-технической политики мы уже говорили выше (во введении и разделе 1.1. первой главы), особенно подчеркивая экспоненциальный рост ее (науки) количественных и качественных параметров. Экспоненциальный рост количественных показателей развития науки, как входных (число научных работников, расходы на ИР), так и выходных (число открытий, новинок техники, публикаций) создавал характерную для второй половины ХХ в. картину научно-информационного взрыва.

Ко второй половине ХХ в. наука превратилась в крупную отрасль национального и мирового хозяйства, поражающую своими масштабами по сравнению с предшествовавшими веками и тысячелетиями. Да и как не удивляться, когда любой научный сотрудник, допустим, 60-х гг. прошлого столетия мог обоснованно утверждать, что более 80% всех ученых, когда-либо существовавших в мире, являются его современниками (1, с.11).

Очевидно, что за время столь масштабных перемен в мире науки происходили не только изменения ее взаимосвязей с другими сегментами общества (количественных показателей), но и содержательные внутренние перемены парадигмального характера. Попытаемся показать наиболее значимые новые особенности внутренних характеристик парадигмы современного научно-технического развития.

4.1. Трансформация дисциплинарного спектра науки

Одной из самых наглядных групп интересующих нас перемен являются изменения дисциплинарного спектра науки.

Три основных момента бросаются в глаза при анализе современного его состояния и тенденций эволюции, в результате которой как бы плоский и довольно бедный, если судить по численности дисциплин, традиционный перечень прошлого превращается и фактически уже в значительной мере превратился в объемный, многогранный комплекс, отдельные составляющие которого взаимодействуют, образуют предметно-целевые конфигурации, обогащая друг друга и позволяя человеку все глубже проникать в тайны материи, жизнедеятельности человека и общества.

Прежде всего отметим две противоположно направленных, но фактически дополняющих друг друга линии развития: постоянно растущее число узких специализаций, на которые дробятся физика, химия, биология и прочие традиционные дисциплины, с одной стороны, и формирование предметно ориентированных многодисциплинарных отраслей науки, с другой. Сегодня физика, химия или биология как таковые, в целом, существуют лишь в средней школе и в педагогических или иных дающих широкое общее образование вузах. В науке, будь то фундаментальные исследования или прикладные, основную роль играет узкая специализация со своей специфичной теоретической и экспериментальной базой. Если говорить о физике, то есть физики-теоретики и есть экспериментаторы, есть физика элементарных частиц и физика твердого тела, гидравлика, пневматика, оптика, физика атмосферы, другие подразделы и в каждом – целый ряд менее крупных ответвлений. В естественных науках в целом можно насчитать сотни специализаций, и каждый год добавляются новые. Возможности конкретного ученого или, допустим, лаборатории среднего масштаба не безграничны, и для того чтобы работать на переднем крае науки, добывать новые знания, необходимо концентрировать усилия на узком участке.

В то же время есть целый ряд предметно ориентированных областей, которые не поддаются дроблению, а наоборот, требуют обобщения отдельных дисциплин и полидисциплинарного подхода. Примерами такого рода областей могут служить Земля как планета со всеми ее атрибутами, флорой, фауной, недрами, связями с космосом и т.д. или, допустим, человек как целое, без деления на физиологию, антропологию, психологию; или окружающая среда и т.п. Полидисциплинарный подход обеспечивает выявление таких сторон явления или предмета, которые при узко специализированном взгляде заметить и понять не удается.

Далее, для современного дисциплинарного спектра науки характерно сближение традиционных отраслей и множественность «междисциплинарных» – физическая химия, химическая физика, молекулярная биология и т.п. Само название «междисциплинарные» неудачно, хотя оно и прижилось в науковедческой литературе, в средствах массовой информации и политических дискуссиях и документах. Эти отрасли и соответствующие им направления исследований не находятся где-то между традиционными отраслями, а напротив, объединяют, частично интегрируют эти отрасли, так что называть их следовало бы интегральными направлениями. Кстати, в английском языке для обозначения таких отраслей используется термин «crossdisciplines», где приставка cross означает «пересекающийся», «гибридный», но никак не «между». Причина появления интегральных дисциплин та же, что обуславливает узкую специализацию наук – это углубление понимания происходящих в соответствующих областях процессов по мере освоения молекулярного и атомного уровня материи.

На атомном уровне нет ни физики, ни химии, ни биологии, есть единая атомарная материя, о которой мы знаем уже довольно много. Процесс сближения естественнонаучных дисциплин объективен, он происходит с ускорением, и в перспективе, не очень близкой, но весьма вероятной, может привести к постепенному слиянию их в единой целое.

Возможно, что предвестником такого рода качественного изменения является появление нанонауки. Она выделена в особую отрасль по масштабному признаку и изучает не какую-то группу свойств вещества, а частицы его в размерном диапазоне, измеряемом нанометрами (10^{-9 м). При таких размерах на поверхности частицы находится значительно бóльшая доля составляющих ее атомов, чем у крупных частиц, где подавляющая часть атомов располагается внутри. В результате у вещества, образующего частицу, проявляются новые свойства, которые пока еще мало изучены и считать ли их физическими, химическими или какими-то иными не ясно. Но и то, что о наночастицах уже известно, позволяет найти им много чрезвычайно полезных практических приложений в самых разных областях – в медицине, в сельском хозяйстве, в электротехнике и т.д.}

И в природе, и в обществе есть немало зачастую сильно растянутых во времени процессов, при которых некое единое целое распадается на отдельные составляющие, а затем вновь объединяется на новом витке эволюционной спирали. Нечто подобное происходит и с дисциплинарным спектром науки.

Еще один относящийся к эволюции дисциплинарного спектра момент – это смена лидирующего комплекса наук. Разумеется, понятие лидерства в этом случае условно. Речь идет о комплексе, который наиболее заметен, где чаще происходят открытия и пусть не столь крупные, но яркие и полезные обществу новации, о котором больше других говорят и пишут в средствах массовой информации, который финансируется в первоочередном порядке и на развитие которого в обществе на данный момент возлагают больше всего надежд. Век ХХ обычно справедливо считается веком физики. Бор, Эйнштейн, Ферми и еще целый ряд блистательных имен, за каждым из которых стоят крупнейшие открытия, сформировавшие современную физику, частная и общая теория относительности, разгадка многих секретов атома и овладение атомной энергией, строительство и эксплуатация крупнейших ускорителей элементарных частиц, создание квантовой механики и квантовой статистики, множество иных ярких достижений, которые сыпались, как из рога изобилия, – все это является совершенно достаточным основанием для такого определения.

Но в конце ХХ столетия и начале XXI в. на первый план выходят науки биологического комплекса, и XXI в., по мнению специалистов, станет веком биологии, которая понимается в этом случае широко, как комплекс наук о жизни. Возможно, что именно этот аспект комплекса – его непосредственная связь с медициной, продуктами питания, состоянием окружающей среды, с основными составляющими жизни человека делают его особенно актуальным, интересующим не только ученых, но и всех членов общества, независимо от уровня образования и прочих демографических показателей. Появилось новое научное направление – синтетическая биология, исследования в которой не мыслимы без междисциплинарного подхода. Ведь уже сделаны крупные шаги, качественно повышающие уровень биологических исследований, разработаны и внедрены целый ряд целительных медицинских технологий, основанных на новых открытиях, а самым серьезным образом обсуждаемые перспективы вплоть до выращивания органов человеческого организма и их замены в случае старения или болезни завораживают воображение, обещают чуть ли не бессмертие.

Разумеется, смена лидирующего комплекса, и выход на первый план биологии отнюдь не означает замедления развития других отраслей той же физики, химии, полидисциплинарных исследований и т.д. Прогресс науки в целом, всех ее направлений происходит с ускорением, инновации обретают каскадный характер, за каждым новым достижением следует целый веер его приложений. Да и биология без других дисциплин развиваться не может. Все отрасли науки сегодня взаимозависимы как никогда ранее, и это тоже является характерным признаком новой парадигмы научно-технического развития.

4.2. Парадигма глобального научно-образовательного прорыва

Наука развивается по эволюционной спирали. Она в данный исторический момент находится в начале этапа, мировоззренческое содержание которого возвращает научное сообщество ученых во времена Исаака Ньютона, когда окружающий человека мир воспринимался как единое целое. Возвращение происходит не по замкнутому кругу, а по спирали познания, новый виток которой знаменует собой приобретенный большой объем научного знания, полученный в результате исследований нескольких поколений ученых в течение трех столетий. В это продолжительное время наблюдается, повторим, процесс дробления научного знания, в результате которого появляются разные науки. Узкая специализация научных исследований принесла человечеству громадную пользу: ученым удалось проникнуть в глубь мироздания, познать многие законы развития природы и общества. И самое главное, она вывела ученых, прежде всего естествоиспытателей, на уровень единой атомарной материи. Этот уровень является точкой отсчета принципиально новых параметров дальнейшего развития и науки, и образования. Теперь стало возможным, используя методы исследования смежных дисциплин, конструирование, сотворение новых материалов с заданными свойствами. В процессе познания произошло, используя философскую терминологию, качественное изменение – отрицание узкой специализации научных исследований, которая, наряду с величайшими научными открытиями, привела к утрате единой научной картины мира. Настало время вернуться к единому восприятию мира, но уже с обретенным в эпоху узкой специализации неоценимым багажом научного знания.

Междисциплинарность обретает в наше время знаковое явление. В связи с этим весьма показательно содержательное интервью М.В. Ковальчука, директора РНЦ «Курчатовский институт». Говоря о внутринаучных факторах развития науки, он сказал: «Близкая мне кристаллография, по сути дела, междисциплинарна. Возникла она как часть геологии, анализирующая минералы. Исследования элементов и их сочетаний, составляющих кристаллы, сделали ее частью химии. Взяв на вооружение физические методы анализа, кристаллография «вписалась» в физику. Потом благодаря рентгеновским методам определения структуры биологических объектов «породнилась» и с биологией. Эти процессы были естественными и потому безболезненными. Похожие тенденции сейчас наблюдаются и во многих других научных областях. Соответственно пересматриваются и принципы организации исследований. Осмелюсь сказать, что на наших глазах изменяется парадигма развития науки. Количественный рост знаний переходит в качественный, метод анализа уступает методу синтеза, ученый становится созидателем и естествоиспытателем. При этом нынешний этап развития науки имеет ярко выраженные и очень важные особенности. Первая, как уже было сказано, – это междисциплинарность, затем надо отметить взаимопроникновение неорганического и органического миров… И наконец, – переход к наноразмерам, уже ставший реальностью. Все эти факторы неминуемо приводят к мысли о необходимости новой схемы организации исследований, консолидации научного сообщества» (2, с. 5-6). В марте 2009 г. М. Ковальчук вернулся к мысли, высказанной им в интервью 2006 г., о «необходимости новой схемы организации исследований, консолидации научного сообщества». Теперь Комиссией по образованию и науке Общественной палаты РФ был организован круглый стол «Подготовка кадров для междисциплинарных исследований». Участники круглого стола пришли к выводу: «Существующая система науки и образования, привязанная к отраслевому принципу построения экономики, зашла в тупик» (3, с. 3).

Да, существующая система науки и образования находится в тупике не потому, что она привязана к отраслевому принципу построения экономики, а потому что в нашем Отечестве в последние два десятилетия никто всерьез развитием науки не занимался. Возникает вопрос: изменило ли политическое руководство России свое отношение к науке? Да, изменило. Рассмотрим конкретные факторы, свидетельствующие о новой тенденции в научно-технологической политике российского политического руководства. Новый курс в научной политике правительства связан с Российским научным центром «Курчатовский институт». Такой выбор не случаен. Он имеет веские основания.

Концепция выхода из тупика руководителя центра М.В. Ковальчука предполагает преобразование РНЦ в национальный исследовательский центр, который станет фундаментом прорыва в будущее. За короткий промежуток времени коллектив РНЦ «Курчатовский институт» достиг впечатляющих результатов. Он давно обрел мировую известность. Чтобы получить представление о результатах его деятельности сегодня и в ближайшей перспективе, обратимся к программной статье Михаила Ковальчука «Направление прорыва: конвергентные НБИК-технологии», опубликованной в журнале «Технополис XXI».

Итак, «За последние два года, – пишет М. Ковальчук, – в Курчатовском институте создан Центр конвергентных нано-, био-, инфо-, когнитивных (НБИК) наук и технологий, – одна из первых в мире площадок, где развиваются в тесном взаимопроникновении исследования в области физики, химии, биотехнологии, клеточной и молекулярной биологии, нано-и информационных технологий, когнитивной науки. НБИК-конвергенция создает основу не просто для формирования очередного уклада технологического развития, она открывает путь к переходу в качественно новую цивилизацию» (4).

«Нанотехнологии – это методология создания «под заказ» материала любого типа, любого вида, для любого применения, при помощи направленного манипулирования атомами и молекулами». Одна из задач состоит в развитии технологий «атомно-молекулярного конструирования и создания этим нанотехнологическим путем макроматериалов для самых разных областей народного хозяйства. Сегодня мы уже программируем создание таких материалов с помощью суперкомпьютеров» (там же). Эта задача возникла в связи с острой необходимостью модернизации существующих производств в России, она решается путем введения нанотехнологий в производственные процессы. Эта линия развития определена на государственном уровне: выработана стратегия, созданы необходимые механизмы и организации, которые должны способствовать передаче научных идей в промышленность.

«Однако это лишь одна из ветвей развития нанотехнологий – линейные, экстенсивные проекты. Но есть и другая ветвь, которую я условно называю «запуском будущего». Она предполагает не только построение принципиально новой исследовательской инфраструктуры, но и переход к новой междисциплинарной научной ментальности… Стратегическая цель «запуска будущего» – создание антропоморфных технических систем, подобных конструкциям, создаваемым живой природой» (там же, с IV, V).

В настоящий исторический момент мировое научное сообщество идет по пути создания многоцелевых, междисциплинарных «исследовательско-технологических платформ». В отличие от традиционных центров, подобные структуры способны гибко перенастраиваться под новые задачи. Смысл создания НБИК-Центра в Курчатовском институте состоял в том, чтобы «сформировать инфраструктурную базу конвергенции наук и технологий. Ядро, вокруг которого развивается Курчатовский НБИК-Центр – уникальная комбинация МЕГА установок мирового класса: источников синхротронного и нейтронного излучения. В мире всего пять–шесть подобных центров… А с учетом наших установок термоядерного синтеза ТОКАМАК, суперсовременной приборной базы, аналогов Курчатовскому центру просто нет» (там же, с. VI).

Заслуживает особого внимания довольно смелое заявление Михаила Ковальчука о том, что «Мы не только создаем качественно новую научную среду, междисциплинарную, ориентированную на переход от «анализа – к синтезу», от узкой специализации – к конвергенции. Наш НБИК-Центр – это и прообраз серийных заводов нового поколения, модель для отработки будущего технологического уклада» (там же, с. VII).

Воспринять эту идею и поверить в то, что поставленную сверхзадачу можно решить, нам поможет схема Курчатовского центра конвергентных нано-био-инфо-когнитивных наук и технологий, которую мы и воспроизводим. 

Закончим обозрение статьи Михаила Ковальчука его же словами: «Курчатовский институт всегда являлся многопрофильным междисциплинарным исследовательским центром национального масштаба. Сегодня, с появлением конвергентного Курчатовского НБИК-Центра у российской науки создан задел на десятилетия, который обеспечит нам лидирующие позиции среди ведущих научных центров мира» (там же, с. VII).

Реализация такой захватывающей дух программы предполагает новую систему подготовки научных кадров. Директор НБИК-Центра придерживается концепции, в основу которой заложен принцип: исследования для обучения и обучение для исследований.

Михаил Ковальчук исходит из того, что для подготовки специалистов нового типа, естествоиспытателей, требуется новая система непрерывного междисциплинарного образования. Его необходимо провести по всей образовательной цепочке: в средней и высшей школах, аспирантуре и докторантуре и с последующей переподготовкой как научных сотрудников, так и преподавателей вузов. Проводить реформу системы образования нужно осторожно – не менять ее всю сразу, а начать с нескольких пилотных проектов. Организовать их можно на базе ведущих исследовательских университетов страны и национальных исследовательских центров. Так, в Московском физико-техническом институте создан первый в стране НБИК-факультет. Директор РНЦ «Курчатовский институт» стал, это очень важно, его первым деканом. Сочетание междисциплинарных учебных программ с возможностью выполнять исследования в НБИК-Центре института позволит студентам овладеть уникальными и универсальными знаниями и научными методами, стать высококонкурентными специалистами.

         Одновременно с созданием НБИК-Центра началась модернизация научной инфраструктуры всего РНЦ. Расширен синхротронный центр, теперь вместо 10 исследовательских станций будут работать 40. Сформирована уникальная база для биоорганических исследований. Белковая фабрика позволит получать любые белки в любых количествах, очищать их, превращать в кристаллы. Генетический центр дает возможность полностью расшифровать геном человека. Формируется блок когнитивных технологий, в котором будут работать лингвисты, философы, физиологи, психологи, социологи, специалисты, изучающие работу мозга. В создании НБИК-Центра самую активную роль играют академические институты РАН.

Процесс модернизации структуры РНЦ «Курчатовский институт», его преобразование в Национальный исследовательский центр продолжается. Новым импульсом явился подписанный в октябре 2009 г. Указ Президента РФ «О дополнительных мерах по реализации пилотного проекта по созданию национального исследовательского центра «Курчатовский институт». Цель высокая: «… научное обеспечение устойчивого технологического развития и модернизации приоритетных отраслей экономики». К участию в пилотном проекте по созданию НИЦ «Курчатовский институт» дополнительно привлекаются Петербургский институт ядерной физики им. Б.П. Константинова РАН, государственные научные центры Институт физики высоких энергий и Институт теоретической и экспериментальной физики. Сделано это, говорится в указе, по предложению Правительства, РАН и Росатома.

В течение полугода правительство должно утвердить программу совместной деятельности организаций, входящий в НИЦ, а также перечень уникальных ядерно-физических установок, необходимых для осуществления центром своей деятельности. Исполнительной власти поручено принять решение  об отнесении Курчатовского института к ведению правительства РФ и разработать порядок финансирования его за счет ассигнований федерального бюджета.

Таким образом, Курчатовский институт под руководством М.П. Ковальчука нашел достойный выход из тупика, в котором находится существующая система науки и образования.

Президент РФ Д.А. Медведев, как политик, находящуюся в тупике ныне существующую систему науки и образования пытается, по всем признакам, изменить. Он фактически приступил к формированию новой системы научных исследований. Преобразование Курчатовского института в Национальный исследовательский центр говорит о многом, по образу и подобию которого будут, вероятно, создаваться другие национальные исследовательские центры (НИЦ). Второй НИЦ возникнет, по всей вероятности, в результате  преобразования РАН. Здесь особый, более сложный случай. Дело в том, что система научных исследований, в структуре которой, несмотря на тоталитарный режим, эффективно «работала» АН СССР, в условиях турбулентного перехода к рыночной экономике рухнула. Новая система до сих пор не создана. РАН, преемница АН СССР, сохранилась, но какой ценой. По нашим многолетним наблюдениям, она «больна», как и система государственного управления, «социальным раком». Только разновидности этого заболевания разные. Система государственного управления поражена государственной бюрократией с ее всепожирающей коррупцией, но она (система) имеет шансы в перспективе избавиться от такого заболевания. РАН поражена научной бюрократией с теми же пороками, которая совместно с государственной довели ее до институционального коллапса. Могут довести и до летального исхода. Нужны специальные законы, чтобы покончить со вседозволенностью бюрократии. По мнению академика Евгения Велихова, «научная бюрократия – такой же враг для развития страны, как и бюрократия управляющих организаций» (5). Выжить без поддержки правительства она не в состоянии. Академию необходимо сохранить в качестве государственной структуры фундаментальных исследований. РАН может занять достойное место в российском и мировом научных сообществах при одном условии: если она сможет создать творческий климат в своих исследовательских институтах. Научное творчество в принципе несовместимо с бюрократическим мышлением. Поэтому наличие, утверждение творческого мышления, всяческая его поддержка в научных коллективах – это начало пути ликвидации научной бюрократии. Существуют два доступных фактора, реализация которых позволит создать творческую атмосферу в Академии.

Первый фактор. Разработать один или два грандиозных проекта, осуществление которых потребует значительных интеллектуальных, финансовых и материальных ресурсов страны. Разумеется, научно обоснованные конечные результаты этих проектов должны быть представлены правительству. Например, основой такого проекта могла бы стать существующая комплексная программа по водородной энергетике. Кстати, Россия располагает опытом разработки такого рода проектов, приобретенным в прошлом веке при создании ракетно-ядерного щита Отечества.

Второй фактор. Одним из важнейших достижений Российского фонда фундаментальных исследований является создание системы независимой экспертизы. О том, что эта система утвердилась и довольно эффективно действует, свидетельствует успешная деятельность и других фондов поддержки науки. Можно сказать, что первый этап ее становления состоялся. Предстоит второй, самый сложный этап институционализации независимой экспертизы. Она должна стать необходимой составной частью процесса выработки обоснованных решений в самых разных областях жизни российского общества. Она должна заменить ныне действующую ведомственную экспертизу, малоэффективную в прошлые времена, приносящую в современных условиях гигантский вред российскому обществу. Начать процесс институционализации независимой экспертизы самой судьбой предназначено Российской академии наук по одной причине: РФФИ и Академия – креативные, родственные организации. Во всех исследовательских институтах РАН необходимо создать экспертные советы по образу и подобию действующих в РФФИ.

Заявки на исследовательские проекты экспертные советы должны принимать и рассматривать на основе конкурса сотрудников академических институтов и любых других авторов независимо от их места работы, ученых званий и прочих регалий. Конкурентность должна стать основным принципом поддержки исследовательского проекта. Большое число независимых и часто сменяемых экспертов – это самая эффективная мера защиты от вмешательства в научно-исследовательскую сферу научной бюрократии, а также от персональной и ведомственной пристрастности.     

 Нынешняя структура РАН в целом достигла таких размеров, что ее преобразование становится неизбежным. Так, Сибирское отделение РАН – явный претендент на статус Национального исследовательского центра. Потому что Отделение фактически выполняет эту функцию. Безусловно, заслуживает статуса НИЦ Петербургский научный центр РАН. Между этими центрами, если их создадут, будет не конкуренция, а эффективное соперничество как проявление высшей формы сотрудничества.

Намерение создать таких центров как можно больше не всегда оправдано. По нашим оценкам, Россия в ближайшей перспективе больше пяти-шести НИЦ не может себе позволить. Не хватит ни интеллектуальных, ни финансовых ресурсов.

Решительная поддержка Д.А. Медведевым суперкомпьютерной отрасли на Совете безопасности по времени (май-июнь 2009 г.) была оказана одновременно с подписанием Указа Президента РФ об учреждении Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России, которую, это весьма важно, он же и возглавил. Это не случайное совпадение, а факт, который свидетельствует о стратегическом мышлении Президента. Он уловил один из стратегических факторов, перспективу, развития науки. Потому что сеть суперкомпьютерных центров помноженная на уже обозначенные приоритетные направления модернизации российской экономики создаст, при всесторонней поддержке государства, в промышленности наукоемкую среду, породит множество исследовательских структур: лаборатории, отделы, центры, технологические институты, финансирование которых возьмут на себя наукоемкие корпорации.

Информационная экономика, она стала фактом, отличается от традиционной принципиально новыми инвестиционными и производственными парадигмами. А именно к инвестициям следует относить и затраты на повышение творческого потенциала человеческой личности, на поддержание ее способности эффективно участвовать в общественном производстве, т.е. инвестиционными по своей природе являются затраты на образование, науку, здравоохранение, на любые формы обучения и даже поддержание социальной стабильности в обществе. Наиболее важным проявлением производственной парадигмы в социально-экономическом развитии страны является определение приоритетных направлений использования суперкомпьютерных и грид-технологий. Конкретная, но фундаментальная по своему характеру, задача, решение которой будет означать прорыв в мир высоких технологий – это создание единой киберинфраструктуры страны. Для решения этой стратегической задачи необходимо интенсивно развивать отечественную суперкомпьютерную отрасль на основе форсированного достаточного количества национальных суперкомпьютерных центров, объединенных высокоскоростными линиями связи в единую грид-систему. Почему необходимо создавать суперкомпьютерную сеть ускоренными темпами? Потому что у России на сегодняшний день отставание в готовности использовать суперкомпьютеры достаточно велико. Именно об этом говорил на заседании Совета безопасности Президент РФ Д. Медведев, подчеркивая, что большинство изделий в России до сих пор проектируется на ватмане, а не в цифровом формате. А ведь суперкомпьютерное проектирование – это не просто более удобное средство разработки. Это единственный путь достижения конкурентоспособности и превосходства разрабатываемой продукции.

Необходимо подчеркнуть насколько были своевременны поставленные Д. Медведевым задачи на заседании Совета безопасности, от решения которых зависит успех и темпы развития суперкомпьютерной отрасли в России. Потому что совсем недавно (в мае 2009 г.), как свидетельствует Сергей Абрамов, директор ИПС РАН, в некоторых ведомствах обсуждался вопрос: а не удалить ли из наших приоритетных направлений развитие информационных технологий вообще и суперкомпьютерные технологии в частности? Вот такой уровень образованности наших чиновников!

Последние два года Президент РФ Д.А. Медведев достаточно часто проявляет инициативы, связанные с наукой. Министерство образования и науки РФ находится где-то в тени. Это обстоятельство является дополнительным свидетельством того, что в составе администрации президента РФ необходимо создать отдельное структурное звено, управление, которое специально занималось бы проблемами науки как единственной своей задачей. Потребность в таком административном подразделении и весьма острая имеется. Нужна организационно-управленческая структура науки нового типа, которая бы обеспечивала:

– координацию научно-исследовательской деятельности, финансируемой из федерального бюджета;

– разработку эффективной и динамичной       государственной научно-технической политики;

– подготовку для президента и правительственных ведомств экспертных рекомендаций по научно-техническим аспектам внутренней и внешней политики.

Такой круг обязанностей Министерству образования и науки РФ, как и его предшественникам явно было не по силам. Рано или поздно, но президент РФ вынужден будет создать в составе своей Администрации такое управление наукой.

России предстоит развивать суперкомпьютерные технологии и создавать множество национальных суперкомпьютерных центров, объединенных высокоскоростными линиями связи в единую грид-систему. Другими словами создавать то, что во всех развитых странах называют государственной киберинфраструктурой, киберинфраструктурой новой экономики, основанной на знаниях. Однако надо помнить, что государственная киберинфраструктура, если мы говорим о создании экономики, ориентированной на знания, должна использоваться во всех отраслях экономики. Без исключения. Нами использовано интервью Сергея Абрамова, крупнейшего специалиста по киберсупертехнологиям, для того, чтобы показать насколько сложные задачи предстоит решать России в ближайшие годы (6). Существующие системы науки и образования давно нуждаются в реформировании. Нужна научно обоснованная концепция реформ соответствующих систем и науки, и образования. При разработке такой концепции необходимо ориентироваться не на Запад, а на передний край научных исследований, а таковыми являются ис следования на уровне единой атомарной материи. Прежде чем проводить реформы необходимо создать под них инфраструктуру. Она позволит повысить качество реформ, избежать ошибок и просчетов при их проведении. Такой инфраструктурой должна стать единая киберинфраструктура страны.

Основная мысль, неоднократно повторяемая и подчеркиваемая, в нашем исследовании – это становление нового, междисциплинарного, этапа в развитии науки. Это не случайно. Междисциплинарные исследования открывают неограниченный простор и перспективу для научного поиска, способствуют консолидации научно-образовательного потенциала. Можно утверждать, что в развитии науки наступил новый этап – этап междисциплинарных исследований. Термин, ставший названием этого этапа, появился в России в 60-е годы прошлого века. А в 1980 г. вышла в свет первая серьезная монография по междисциплинарным исследованиям и дисциплинарной организации науки (7). Потребовалось почти полвека, чтобы этот термин был признан в качестве названия явления, имеющего эпохальное значение. Это есть проявление в растянутом во времени императивного характера парадигмы, потому что она отражает тенденции, закономерности развития общества вообще и научно-образовательного прорыва в будущее в частности. 

Конкретная фундаментальная проблема нашего исследования – это процесс становления постиндустриальной хозяйственной системы в России. Каковы перспективы формирования этой системы? Можно сказать, что они (перспективы) научно обоснованы. Заявление М.В. Ковальчука о том, что НБИК-Центр не только эффективно работающая исследовательская организационная структура, но и «прообраз серийных заводов нового поколения, модель для отработки будущего технологического уклада», свидетельствует о многом. Прежде всего им фактически поставлена сверхзадача, решение которой приведет к формированию в России принципиально новой технологической инфраструктуры – это будет инфраструктура грядущего глобального гражданского общества, технологический базис новой цивилизации.

 Эта перспектива глобализации, хотя и не столь близкая, не может не воспитать, рано или поздно, и глобальную ментальность. Располагая такой технологической инфраструктурой, Россия свободно впишется в глобальное гражданское общество. Путь в это общество одинаково тернистый как для России, так и для других стран. Об этом свидетельствует мировое социально-экономическое пространство, на котором по разным причинам наблюдаются явления турбулентного характера. Так, в результате общественных трансформаций появился «турбулентный капитализм», неуправляемый характер которого затягивает мир в «турбулентную тряску». Это своеобразная реакция общественного запроса на глобальное гражданское общество. Совсем другая причина турбулентности, когда политическое руководство России в 90-е годы, бездарно утратив контроль над криминальной, а, точнее, бандитской приватизацией, ввергло страну в турбулентно-катастрофическое состояние, в результате которого она (страна) пережила трагедию, по жертвам и материально-финансовым потерям сопоставимую с потерями в Великой Отечественной войне. Из турбулентного состояния страна до сих пор не может выбраться.

Дополнение к сказанному – небольшой экскурс о противоречивости развития общества. Страны, сумевшие сформировать постиндустриальную хозяйственную систему, достигли принципиально новых результатов. Они создали мощный научно-образовательный потенциал и на его основе построили наукоемкую, высокотехнологическую модель экономического развития, решили многие социальные проблемы, избавили экономику от циклических кризисов и т.д. На основе этих успехов среди идеологов научно-технического прогресса сформировалось состояние эйфории, породившее заманчивые и многообещающие перспективы.

Но десятилетия бурного развития информационных технологий не прошли бесследно. Достаточно скоро произошло осознание того факта, что информатизация обладает как положительными, так и негативными аспектами, что информационные технологии (ИТ) можно использовать не только во благо, но и во вред людям, что они многократно усиливают многие ранее существовавшие риски, а также создают новые, с которыми человечеству не приходилось сталкиваться, потенциально не менее разрушительные, чем прежние.

«Развитие ИТ, нанотехнологий, генной инженерии – все эти и множество других граней научно-технического прогресса облегчают людям жизнь, позволяют глубже понять природу, но в то же время чреваты новыми опасностями и бедами. Это – объективная закономерность общественного развития, замкнутый круг, разорвать который ни в обозримом, ни в сколько угодно далеком будущем вряд ли станет возможным» (8). К такому выводу авторы данной монографии пришли в 2005 г. К сожалению, прогноз очень скоро, неожиданно для авторов, подтвердился.

Процесс социально-экономической глобализации, научно зафиксированный в 1990-е годы, выглядит «неприкаянной» реальностью. Глобализация зафиксирована феноменально, эмпирически, но не удостоверена теоретически, так как никто не знает точно, что это такое. Так было. Теперь, в пределах определенного исторического периода, Россия, решая свою сверхзадачу, снимает тем самым «неприкаянную» реальность с глобализации. Она обретает научное обоснование. Развитие конвергентных нано-инфо-био-когнитивных технологий приведет к формированию научно обоснованной технологической инфраструктуры грядущего глобального гражданского общества. Вот оно то и явится основой качественно новой цивилизации. Эта перспектива глобализации, хотя и не столь близкая, – должно смениться по крайней мере одно–два поколения, чтобы глобальный порядок был принят ментально как нечто само собой разумеющееся, – не может не воспитать, рано или поздно, и глобальную ментальность. Между тем научное осмысление социально-экономической глобализации находится в плену традиционных и устаревших представлений, с которыми человечеству очень трудно расстаться. Поневоле вспомнишь изречение А. Тойнби о том, что общество, ориентированное на традиции, обречено на гибель, ориентированное на сегодняшний день, – на застой, и лишь общество, ориентированное на будущее, способно к развитию (9).

Современный кризис высветил главные задачи, решение которых связано с ближайшим будущим России. Глобальная экономика, по всем признакам, в 2010 г. начала выходить из мирового финансово-экономического кризиса благодаря усилиям тех стран, которые оперативно приняли эффективные антикризисные меры. К сожалению, Россия не в числе этих стран. Только в марте 2010 г. она введет «лучшую антикризисную меру, апробированную чуть ли не во всем мире». На принятие мер потеряно, по сравнению с Казахстаном, почти три года – эти годы стали роковыми: перечеркнута разработка «Стратегии 2020», российское экономическое чудо в намеченное время не состоится, его «сотворение» приходится перенести лет на 25, а может быть, и больше. Возникает вопрос, почему антикризисные меры правительства России оказались малоэффективными. Ответить на него нас вынуждает логика нашего исследования: вхождение России в ближайшей перспективе в активный процесс глобализации социально-экономического развития. Оно (вхождение) выступает как безусловная необходимость не только для России, но и для других стран. На этом этапе на мировом социально-экономическом пространстве могут возникнуть, это бесспорно, ситуации неизмеримо более сложные, чем нынешний кризис. К ним нужно быть готовыми, а для этого необходимо выяснить главную причину малоэффективных антикризисных мер российского правительства. На наш взгляд, главная причина состоит в том, что Минфин РФ проводит стратегически ошибочную финансовую общегосударственную политику, основой которой является бюджет стабилизации, а не бюджет развития. Каким образом был допущен такой стратегический просчет.

А было это так. В 2005 г. (или годом раньше) правительство на совместном заседании, несмотря на возражения членов Совета Государственной Думы, предпочло бюджет стабилизации. О том, что принятое решение – верный путь к «турбулентному обществу» или, при определенных обстоятельствах, и к дефолту, никто из участников заседания всерьез не верил. Хотя академик Д.С. Львов предлагал разработать бюджет развития, но правительство фактически его отвергло, тем самым оно допустило стратегический просчет.

Бюджет стабилизации предоставляет министру финансов почти бесконтрольно распоряжаться и управлять финансовыми потоками государства. Фактически он подотчетен только президенту и премьер-министру РФ. Магия денег и власти, как магия музыки, завораживает, порождает одержимость к накопительству. Она проявляется в разных формах. Одна из них – правительство в лице Минфина постоянно вносит поправки в бюджетный кодекс, суть которых состоит в распространении на все структуры, имеющие бюджетную поддержку, принципа подведомственности расходов (невозможность финансирования из нескольких источников). Другими словами, это означает изъятие доходов от платных услуг, ограничение или запрещение на получение грантов и субсидий. Другая форма – Россия копила финансовые резервы «за счет принципиального отказа от модернизации» (10). Это уму непостижимо.

Дело в том, что бюджет такого рода, приобретя силу закона, превращается в мощный фактор разрушения всей хозяйственной системы страны. Стабилизация без проявления каких-либо признаков к развитию всегда, как свидетельствует исторический опыт, приводит к разрушительным последствиям. Например, Леонид Брежнев, будучи Генеральным секретарем ЦК КПСС, ради стабилизации в стране «спустил на тормозах» попытку Алексея Косыгина, Председателя Совета министров, провести хозяйственную (экономическую) реформу. Стабилизация по Л. Брежневу стала преддверием распада Советского Союза.

Бюджет стабилизации вынудил Кудрина, министра финансов РФ, создать стабилизационный фонд – это его уродливое детище. Правительство было не в состоянии направлять мощный поток нефтедолларов в экономику. Для этого нужен иной бюджет – бюджет развития, а не стабилизации. Минфин создал Стабфонд. Надежды, возложенные на него правительством, – быть «палочкой-выручалочкой» в масштабе страны, оказались несбыточными. Фонд стал выполнять функцию финансовой структуры, сформировавшейся в годы правления Л. Брежнева, по «перекачке» денег тогда в военно-промышленный комплекс, а теперь, по неоднократным заявлениям министра финансов РФ, чтобы избежать инфляции, их разместили в иностранных банках. Одновременно с этой мерой создали Фонд национального благосостояния и Резервный фонд. Но они никакого влияния не оказывают на развитие экономики, они превратились в фонды-рантье. Все эти акции настолько абсурдны, что не заслуживает даже понимания. Конечный результат один и тот же – изъятие из обращения денег во всех отраслях, имеющих бюджетное финансирование.

Турбулентное состояние экономической и политической жизни достигло такой степени, что правительство утратило стратегическую перспективу социально-экономического развития страны. Потребовался мировой финансово-экономический кризис, чтобы осознать: модернизация всей хозяйственной системы России – это становой хребет формирования постиндустриальной хозяйственной системы. Она необходима не только для повышения жизненного уровня населения, но и для того, чтобы вписаться в мировой процесс социально-экономической глобализации.

Мы рассмотрели некоторые, весьма существенные, разрушительные последствия бюджета стабилизации. Самый кардинальный способ избежать их повторения – это разработать и принять вместо него бюджет развития, в котором четко прописать отдельными строками основные приоритеты социально-экономического развития России. Бюджет развития – самый эффективный механизм защиты общества от пристрастий и произвола правительства в лице его многочисленных ведомств.

Одним из самых главных приоритетов такого бюджета должно стать всемерное финансирование, направленное на формирование современного научно-образовательного потенциала, так как он содержит в себе широкий спектр реальных возможностей, на основе которого можно будет в ближайшей перспективе создать систему высокотехнологического развития всей страны. В какой мере и в какие сроки эти возможности будут реализованы – это зависит от интеллектуального и профессионального потенциала российского правительства.