I. Наукоемкие технологии – важнейший фактор формирования информационного общества

ХХ век останется в истории веком крупнейших потрясений, как трагических, так и радостных, веком огромных потерь и колоссальных обретений: мировые войны, природные и техногенные (Чернобыль!) катастрофы, с одной стороны, овладение атомной энергией, покорение космоса, великое множество новых, все более совершенных технических новинок, достижение социального согласия и высокого уровня жизни в передовых странах – с другой. За этим бурным потоком событий большинство населения Земли не замечало тех структурных сдвигов в экономике, которые в основном и обеспечивали всеми наблюдавшийся прогресс. Пожалуй, наиболее важным из этих сдвигов было включение науки в систему производительных сил. Постепенно, но неуклонно и закономерно наращивая свое влияние на все прочие сферы общественной жизни, научно-технический потенциал уже к середине века стал главным фактором развития, как в рамках отдельных стран или регионов, так и в общечеловеческом масштабе. Внешние признаки нового положения науки в обществе, ее новой роли не заставили себя ждать: резко и многократно выросли количественные параметры сферы науки, научно-исследовательские лаборатории организовались на всех значительных промышленных предприятиях, сложился крупный государственный сектор исследований и разработок (ИР), появились государственные органы управления наукой и государственная научно-техническая политика и т.д.

На этом фоне во второй половине XX в. сформировалась особая категория технологий, отраслей промышленности и изделий, которые получили название «наукоемких» или «высокотехнологичных» (high technology), как их обычно называют в зарубежной литературе. Что это за категория? Чем она отличается от прочих технологий, какую роль играет в национальной экономике, как выглядит мировой потенциал наукоемких отраслей и мировой рынок наукоемкой продукции? Попытаемся ответить на поставленные вопросы. Прежде всего необходимо определиться с терминологией. В английских источниках слово technology употребляется весьма широко. В одних случаях оно относится к состоянию уровня развития техники на каком-то этапе развития общества, в других – к способу производства продукции, а также к отрасли, эту продукцию, изготавливающей, и даже к самой продукции без четкого разграничения трех последних вариантов.

В нашем случае под технологией понимается совокупность методов и приемов, применяемых на всех стадиях разработки и изготовления определенного вида изделий. А наукоемкость – это один из показателей, характеризующих технологию, отражающий степень ее связи с научными исследованиями и разработками (ИР). Наукоемкой мы называем технологию, которая включает в себя объемы ИР, превышающие среднее значение этого показателя технологий в определенной области экономики, допустим, в обрабатывающей промышленности, в добывающей промышленности, в сельском хозяйстве или в сфере услуг.

Отрасль хозяйства, в которой преобладающее, ключевое значение играют наукоемкие технологии, относится наукоемким отраслям. В литературе чаще всего рассматривается наукоемкость в сфере обрабатывающей промышленности. Мы тоже рассмотрим эту сферу, а кроме того, и сферу услуг. Наукоемкость отрасли обычно измеряется как отношение затрат на ИР к объему сбыта. Нередко используется и другой показатель – отношение к объему сбыта численности ученых, инженеров и техников, занятых в отрасли. Наконец, наукоемкой продукцией являются изделия, в себестоимости или в добавленной стоимости которых затраты на ИР выше, чем в среднем по изделиям отраслей данной сферы хозяйства.

Надо отметить, что термины и понятия, относящиеся к наукоемкости технологий, отраслей и изделий, еще не устоялись, они не стандартизованы, как не стандартизованы и методики определения такого показателя. Это обстоятельство отмечается многими авторами. Так, составители доклада «Индикаторы науки и техники», представляемого раз в два года президентом США конгрессу и считающегося одним из наиболее авторитетных справочников такого рода в мире, признают в издании 2000 г.: «Какой-либо одной предпочтительной методологии идентификации высокотехнологичных отраслей промышленности не существует» (1, гл. 7, с. 4).

Новизна понятия «наукоемкость» объясняется тем, что сам процесс интеграции науки с производством по историческим меркам начался не так давно, а проблема стоимости научно-технического прогресса стала актуальной лишь где-то в 70-х годах прошлого века, когда даже самым богатым странам денег на поддержание высокого темпа научно-технического развития, характерного для периода Второй мировой войны и последовавших за нею двух десятилетий, стало не хватать. Научно-технический прогресс, а именно он обеспечивал в XX в. основную долю экономического роста (порядка 80%) в промышленно развитых странах, – дело очень дорогое. Согласно закону В.Решера (2), даже для того, чтобы темп появления крупных открытий и изобретений не замедлялся, был постоянным, нужно наращивать объем вовлекаемых в сферу науки и техники ресурсов по экспоненциальному закону. Но в течение длительного времени этого не может позволить себе ни одно предприятие или отрасль, ни одно государство, да и все международное сообщество. В каждой отрасли в соответствии с ее особенностями складывается свой баланс расходов, обеспечивающий устойчивое прибыльное хозяйствование, и нарушение его чревато неприятностями. В составе указанного баланса есть статья расходов на ИР. Объем этих расходов зависит от объемов производства и, главное, от объемов сбыта продукции. Так, в середине 80-х годов ХХ в. в американской промышленности, выпускающей компьютерную технику, на науку тратили 8% от объема продаж, в станкостроении – 3, в производстве полупроводниковых приборов и интегральных схем – 12, в бумажной индустрии – 1, в металлургии – 0,5%, а в фармацевтической промышленности – 8% (4, с. 7). Чтобы нарастить объем средств, выделяемых на ИР, необходимо расширить рынок сбыта. Однако, емкость рынка какого-либо вида товаров в каждый конкретный момент времени ограничена, идет ли речь о национальном или о международном рынке. Отрасль может получить дополнительные средства на ИР от государства, но и на этом уровне работает механизм балансирования расходов, на сей раз государственных, отражающийся в структуре бюджета страны. Государство выделяет на поддержку науки определенную долю своего ВВП. В развитых странах на протяжении последних десятилетий ХХ в. эта доля составляла от 1 до 3% в зависимости от страны (см. табл. 1). Это означает, что для того чтобы увеличить финансирование науки на 1 млрд. нужно, чтобы национальный ВВП вырос приблизительно на 40 млрд. Ни в отраслях, ни в масштабах государства выделяемая на ИР доля (ВВП или объема сбыта) не является юридически закрепленным нормативом, она устанавливается как конечный результат множества происходящих в обществе объективных процессов и отражает уровень его социально-экономического, технологического и культурного развития. Такого рода показатели меняются во времени очень медленно.

Таблица 1 (3, с.130)

Расходы промышленно развитых стран на науку, 2000 г.

Например, в США в 1964 г. расходы на науку составляли 2,88% от ВВП, в 1978 г. они уменьшились до 2,13%, в 1998 г. равнялись 2,67% (1, гл. 2, с. 3). Колебания составляют доли процента. Таким образом, наукоемкость национальной экономики в целом, отдельной отрасли хозяйства либо группы отраслей внутри сферы производства или сферы услуг может являться стабильным показателем, характеризующим определенные особенности объекта, к которому он относится.

Какие конкретно отрасли промышленности можно отнести сегодня к наукоемким? Как уже отмечалось, стандартизованной классификации промышленных производств по данному признаку не существует, и у разных авторов можно встретить несколько различающиеся перечни. Наиболее авторитетным в этом вопросе источником является, на наш взгляд, Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), куда входят все передовые промышленно развитые страны. В начале 90-х годов эта организация выполнила подробный анализ прямых и косвенных расходов на ИР в 22 отраслях промышленности 10 стран – США, Японии, Германии, Франции, Великобритании, Канады, Италии, Нидерландов, Дании и Австралии. В расчетах учитывали затрата на науку, численность ученых, инженеров и техников, объем добавленной стоимости, объемы сбыта продукции, долю каждого сектора в общем объеме производства 10 стран. При определении косвенных затрат использовался аппарат так называемой «производственной функции». В конечном счете к числу наукоемких были отнесены четыре отрасли: 1) аэрокосмическая; 2) производство компьютеров и конторского оборудования; 3) производство электронных средств коммуникаций; 4) фармацевтическая промышленность.

Анализ, выполненный ОЭСР, вполне убедителен и высокая наукоемкость перечисленных отраслей сомнений не вызывает. Следует, однако, сделать два важных, по нашему мнению, замечания. Во-первых, перечень можно было бы значительно расширить. Целый ряд новых наукоемких отраслей (производство новых материалов, высокоточного оружия, биопродукции и др.) не попал в перечень потому, что в стандартных классификаторах им не выделяется отдельной рубрики, а все статистические материалы собираются и публикуются с учетом указанных классификаторов. Перечень ОЭСР поэтому следует рассматривать не как исчерпывающий, а как представительную выборку наукоемких отраслей промышленности, достаточную для того, чтобы выявить их особенности, роль в экономике развитых стран и ситуацию на мировом рынке наукоемкой продукции. Более полный перечень приведен в приложении к данному разделу. Во-вторых, подчеркнем, что вторую и третью из отмеченных ОЭСР отраслей можно объединить, определив их как отрасли, производящие информационную технику. Кроме того, в современной авиакосмической отрасли широко используются ИТ и, если воспользоваться предложенным во введении делением ИТ на основные группы, то она относится к третьей из них (вторичной). Таким образом, ИТ охватывает почти весь перечень, разработанный ОЭСР. А если рассмотреть более полный вариант (приложение), то универсальность ИТ проявится в еще большей степени. Из 10 включенных в число наукоемких отраслей лишь биотехнологию можно считать относительно независимой от ИТ, все остальные либо прямо в эту категорию входят, либо теснейшим образом с ней связаны. То же самое можно сказать и о сфере услуг. Здесь к наукоемким относятся пять отраслей: современные виды связи, финансовые услуги, образование, здравоохранение и так называемые бизнес-услуги, которые включают разработку программного обеспечения, контрактные ИР, консультативные, маркетинговые и прочие услуги, используемые при организации и ведении бизнеса. Что же касается информационных технологий, то их рассмотрению посвящен отдельный раздел.

Что отличает наукоемкие отрасли от прочих помимо самого показателя наукоемкости? Прежде всего следует отметить высокие темпы роста, которые эти отрасли демонстрировали в последние десятилетия прошлого века и продолжают демонстрировать сегодня. В период с 1980 по 1997 г. средний годовой прирост объемов наукоемкого промышленного производства в мире составлял, с поправкой на инфляцию, 6,2%, тогда как в прочих обрабатывающих отраслях он был равен 2,7% . Особенно интенсивно наукоемкие отрасли развивались в 1994–1997 гг. Годовой прирост в эти годы превышал 11%, в четыре раза больше, чем у остальных отраслей обрабатывающей промышленности. В 1980 г. наукоемкая продукция составляла 7,1% объема мирового выпуска этой промышленности, а в 1997 г. доля наукоемкой продукции достигла 11,9%.

Наиболее интенсивно структурная перестройка промышленности в пользу наукоемких отраслей происходила в двух группах стран. Первую составили признанные технологические лидеры – США, Япония и Великобритания, а вторую – две азиатские страны из числа новых индустриализирующихся, как их называют, – Южная Корея и КНР. За 80-е годы доля наукоемких отраслей в промышленном производстве США и Великобритании выросла с 9 до 11%, а за 90-е годы поднялась до 14,7 в США и до 12% в Великобритании. В Японии в 1980 г. этот показатель был равен 8%, а в 1997 г. достиг 15,7%. За тот же период в Китае он составил, соответственно, 7% и 14,8%, а Южная Корея к 1997 г. догнала в этом отношении Японию – 15,8%. Это почти вдвое больше, чем во Франции или Германии, где доля наукоемких отраслей к концу 90-х годов равнялась примерно 8% (1, гл. 7, с. 6). Но и 8% – это достаточно высокий показатель. Таким образом, наукоемкие отрасли вносят весомый вклад в промышленное производство в целом, и вклад этот растет, причем растет опережающими по отношению к прочим отраслям промышленности темпами.

Интенсивный рост характерен и для наукоемких отраслей сферы услуг и в основном за счет этих отраслей – для сферы услуг в целом. Во второй половине XX в. она в передовых странах выходит на первое место как по численности работающих, так и по вкладу в ВВП. Например, в 1959 г. ее доля составляла в ВВП США 49%, и это уже было больше доли любого другого сегмента экономики, а в 1997 г. сфера услуг обеспечивала практически две трети (64%) американского ВВП. Доход наукоемких отраслей сферы услуг в период с 1980 по 1997 г. возрастал в среднем на 4,6%. Это несколько меньше, чем в наукоемких отраслях обрабатывающей промышленности, но почти в два раза больше, чем в остальных промышленных отраслях. В мировом масштабе объем продаж наукоемких услуг в 1980 г. равнялся 3,4 трлн. долл. США. К 1990 г. он увеличился до 5,8 трлн. долл., а в 1997 г. превысил 7,4 трлн. (1, гл. 7, с. 7). Среди пяти перечисленных отраслей первое место занимают бизнес-услуги. На них приходится 38% общего дохода. Далее следуют финансовые услуги – 25%, за ними – услуги связи (телекоммуникаций и трансляций), доля которых составляет 20,9%, а замыкают пятерку услуги частного здравоохранения (частные клиники, врачи, сестры и пр.) и частного оборудования (частные школы, вузы и библиотеки), доля последнего – порядка 5–6% (там же).

Но быстрый рост и крупные объемы продаж – это не единственная характерная особенность наукоемких отраслей экономики. К числу таких особенностей относятся большая доля добавленной стоимости в продукции этих отраслей, высокий уровень заработной платы работников, крупные объемы экспорта. Но самое, пожалуй, главное – это инновационный потенциал, которым наукоемкие отрасли обладают в большей степени, чем остальные отрасли хозяйства. ИР и инновации органически связаны, именно инновации являются целью исследовательской деятельности наукоемких предприятий и организаций, работающих в остроконкурентной среде как на внутреннем, так и на международном рынках. Высокий уровень расходов на ИР, главный внешний признак наукоемкости отрасли или отдельного предприятия – это залог постоянной и интенсивной инновационной активности.

Выше мы отмечали высокую стоимость научно-технического прогресса. И не случайно именно в наукоемких отраслях появились, получили широкое распространение и приобрели перманентный характер различные формы кооперации усилий государства и частного сектора для совместного выполнения крупных исследовательских проектов, позволяющих освоить новые рубежи развития той или иной отрасли. В Японии, США, странах Западной Европы к середине 80-х годов. ХХ в. (в Японии – уже в 60-х) кооперация в области ИР была выведена из-под антитрестовского законодательства. Совместные работы на так называемой «доконкурентной» стадии ИР не только не возбранялись, но и всячески поощрялись государством. «Доконкурентная» стадия включает в себя ИР, начиная с теоретического анализа и до создания прототипа экспериментального образца нового изделия. Совместно решаются фундаментальные научные проблемы, исследуются новые физические эффекты и способы их использования, изыскиваются принципиальные технические решения, создаются макеты и стенды для их испытаний, но не конкретная рыночная продукция. До рыночного товара остается еще достаточно сложная дистанция, где и разворачивается конкурентная борьба за быстрейшую и наиболее удачную реализацию совместно созданного научно-технического задела. Типичными примерами кооперации такого рода в национальном масштабе могут служить японские программы развития вычислительной техники, сменяющие друг друга с середины 60-х годов под эгидой Министерства внешней торговли и промышленности, деятельность американских ис-следовательских корпораций «Semantex» и MMC , английская программа «Элви», кооперативные исследовательские проекты ЕЭС. В последние десятилетия в США широкие масштабы приобрела деятельность кооперативных исследовательских центров, организуемых Национальным научным фондом, властями штатов, университетами и частными корпорациями (5), а также практика соглашений о кооперации, заключаемых государственными исследовательскими лабораториями и промышленными фирмами. В 1998 г. действовало 3201 такое соглашение (1, гл. 2, с. 38). В целом ряде случаев масштабы кооперации перерастают национальные рамки, и совместные проекты становятся международными. Достаточно назвать создание международной космической станции, телескопа Хаббла, программы Европейского центра ядерных исследований.Подчеркнем, что участие в кооперативных проектах отнюдь не означает ослабление собственной исследовательской базы наукоемких фирм. Напротив, именно наличие такой базы является необходимым условием как результативной коллективной работы, так и эффективного использования ее итогов каждой фирмой-участницей.

Результатами кооперативной программы или проекта в конечном счете являются десятки разнообразных новинок на рынках наукоемкой продукции. Причем среди этих новинок к потребительским товарам относится лишь небольшая часть, основная же отправляется не в сферу потребления, а в другие отрасли хозяйства, обновляя и совершенствуя эти отрасли, порождая своего рода цепную реакцию нововведений, повышая эффективность и конкурентоспособность всей национальной экономики.

С инновационным потенциалом наукоемких отраслей связана еще одна их особенность: наукоемкие технологии являются благодатной почвой для возникновения и успешной деятельности малых и средних компаний. Известно, что такие фирмы в экономике любой страны играют огромную роль, на них работает едва ли не основная часть населения, они обеспечивают до 2/3 ВВП. В США на долю таких фирм приходится почти 50% занятости в частном секторе и половина национального внутреннего продукта (6, с. 11). Конечно, далеко не всякое нововведение малым фирмам по плечу. Они не могут, к примеру, создать космический корабль, иной какой-либо крупный объект, вести фундаментальные ИР в области физики высоких энергий. Но разрабатывать специализированные вычислительные устройства на базе стандартных микросхем, создавать разнообразное программное обеспечение, компьютерные игры, оказывать разного рода услуги консультативного характера, выполнять лабораторные исследования в области биотехнологии и т.д. и т.п. малые фирмы могут даже лучше, чем большие. Американская статистика убедительно свидетельствует о том, что эффективность ИР на малых фирмах выше, а инновационная деятельности интенсивнее, чем в крупных корпорациях. Так, при одинаковом числе ученых и инженеров на 1 тыс. работающих, стоимость ИР, приходящаяся на каждый доллар объема продаж, на больших фирмах примерно в два раза выше (9, с. 4). Малые фирмы затрачивают на одного ученого или инженера вдвое меньше средств, чем крупные, хотя зарплата отличается не очень сильно. Фирмы, у которых объем сбыта меньше 100 млн. долл., имеют новый вид продукции на каждые 10 млн. этой суммы, и это почти в 8 раз больше, чем у всех фирм взятых вместе (10, с. 105).