В этом процессе взаимодействуют семь основных, по мнению авторов цитируемой статьи, «сегментов»: университет, крупные наукоемкие компании, правительство штата, местная власть, федеральное правительство и общественные группы поддержки. Ядром технополиса является университетский «сегмент». «Если нет одного или нескольких исследовательских университетов (или институтов) либо если они не обладают приемлемым уровнем научного потенциала, технополис создать нельзя. Не будет или будет мало денег на ИР, не будет магнита, притягивающего большие высокотехнологичные фирмы, не будет базы для развития малых наукоемких предприятий» (там же, с.435). В Сан-Антонио академический «сегмент» представлен двумя крупными частными научными организациями (Юго-Западный фонд биомедицинских исследований и Юго-Западный исследовательский институт, третий по размерам частный институт в США – Southwest Foundation for Biomedical Research; Southwest Research Institute), а также рядом университетов и колледжей, основными из которых являются Техасский университет Сан-Антонио и его Медицинский научный центр (University of Texas Health Science Center). В этих вузах – 700 человек профессорско-преподавательского состава (всего работающих 3400) и 2200 студентов. Здесь готовят врачей различных специальностей, а Центр является авторитетным в стране исследовательским учреждением в области медицины и биохимии. С 1975 по 1986 г. объем получаемых им грантов на научную работу вырос вчетверо и достиг 40 млн. долл. Основными направлениями исследований являются раковые, сердечно-сосудистые, почечные, легочные заболевания, артриты, иммунология, репродуктивная биология, проблемы старения, генетика, психотерапия. В составе Центра есть три лаборатории (их тоже называют «центрами»), финансируемые из федеральных фондов страны, – по проблемам артритов, репродуктивной биологии и генетики. Кроме того, от Национального научного фонда в 1984 г. на пять лет получена субсидия в 75 тыс. долл., обеспечивающая деятельность так называемого Промышленно-университетского кооперативного исследовательского центра (Industry-University Cooperative Research Center), специализирующегося на биологических науках и технологиях. Все это – увеличение объемов ИР, создание различных центов, кооперация с промышленностью – является прямым вкладом университетского «сегмента» в строительство технополиса.

Естественно, в кооперативных исследованиях принимает участие и частный промышленный капитал. Однако основную лепту данный «сегмент» внес в создание наукоемкой промышленности, модернизацию старых предприятий и открытие новых. После Второй мировой войны в Сан-Антонио было всего 8 фирм, занимавшихся производством продукции, которую можно отнести к категории высокотехнологичной. К 1985 г. их число достигло 75, а резкий рост наблюдался с 1966 по 1983 г. – более чем в два раза. Причем речь идет только об обрабатывающей промышленности, фирмы сферы производственных услуг сюда не входят. Новые предприятия появлялись в основном за счет создания их местными предпринимателями (62 фирмы), в том числе выходцами из университета. Но 13 крупных фирм переехали в Сан-Антонио из других штатов, будучи заинтересованы в близости к местным исследовательским центрам как источникам нововведений. Специализация промышленности технополиса – медицинские приборы и инструменты, биотехнология, специальная вычислительная аппаратура. В городе сосредоточилось более 5% общего количества рабочих мест в наукоемких производствах штата Техас.

Роль федерального правительства связана с участием в финансировании местных университетов и с тем специфичным для Сан-Антонио обстоятельством, что здесь расположены пять крупных военных баз США, четыре из которых относятся к ВВС. Базы – это примерно 39 тыс. военнослужащих и 32 тыс. гражданского персонала, общая годовая зарплата которых превышает 200 млн. долл., для экономики города величина немалая. Но дело не в этом. В составе военных баз – армейский медицинский центр на 700 коек, военный Институт хирургии, имеющий исследовательский бюджет в 1,3 млн. долл., Военно-медицинская академия (32 тыс. курсантов очного обучения и 42 тыс. заочников), Медицинский центр ВВС (1 тыс. коек, 300 медиков-исследователей) и Аэрокосмический медицинский центр (годовой бюджет ИР – 120 млн. долл.). Все эти учреждения образуют мощный научно-медицинский комплекс, тесно взаимодействующий и с университетами, и с местной промышленностью. По оценке городской Торговой палаты, военные базы прямо или косвенно «привносят» в местную экономику ежегодно 2,6 млрд. долл. (20, с. 438–439).

Правительство штата Техас содействует развитию технополиса двумя путями: финансовой поддержкой университетов и принятием законов штата, содействующих развитию промышленности и экономики в целом. Последние, конечно, распространяются на весь штат, а не только на Сан-Антонио. В Техасе действуют шесть видов финансовой помощи предприятиям, пять видов налоговых льгот (например, освобождение от местного подоходного налога, распространяющееся и на отдельных лиц, и на корпорации), организованы так называемые зоны предпринимательства, зоны внешней торговли, есть фонд помощи малому бизнесу, фонд венчурного капитала, программа развития инкубаторов и т.д.

Что касается местных, городских властей, то их основная забота – обеспечение «качества жизни», поддержание на приемлемом уровне платы за коммунальные услуги, развитие общей инфраструктуры города, защита окружающей среды, нахождение оптимального баланса между промышленным ростом и экологической чистотой региона.

Наконец, последний «сегмент» – группы поддержки. Сюда относятся как необходимые для функционирования и развития технополиса структуры бизнеса (банки, юридические конторы, консультативные фирмы и т.п.), так и общественные организации, способствующие взаимодействию всех «сегментов» и объединению их усилий. К таким организациям относятся Торговая палата, городской совет при мэре, различные ассоциации, клубы. Торговая палата и городской совет, к примеру, организуют ежегодные конференции, где все заинтересованные группы совместно анализируют проблемы экономического развития города, проводят кампании по созданию целевых фондов и другие подобные мероприятия. В ходе одной из кампаний были собраны средства на открытие инженерного факультета в Техасском университете.

Наиболее важный и продуктивный этап превращения Сан-Антонио в современный технополис начался в 1983 г., когда мэр города Генри Циснерос выступил с предложением разработать проект «Цель-90. Задачи строительства лучшего Сан-Антонио». Вокруг этой инициативы объединились наиболее влиятельные представители всех «сегментов» города. Была создана специальная комиссия из деятелей правительства, бизнеса и академии, возглавившая работу по созданию семилетнего плана. В окончательный его вариант вошло 177 конкретных мероприятий, план был принят консенсусом и с большим энтузиазмом.

В качестве основного направления развития выбрали биотехнологию, которая должна была стать специализацией города и превратить его в «ключевой» биотехнологический центр страны. Хорошая основа для этого, как мы видим, была уже заложена в предшествующие годы. Некоторые шаги, предпринятые при реализации «Цели-90», уже упоминались выше (создание университетско-промышленного кооперативного исследовательского центра, например), но далеко не все. В 1985 г. был образован Техасский научно-технологический фонд (Texas Research a. Technology Foundation), призванный объединять и координировать усилия властей города, представителей бизнеса, университетов, научных военных центров в строительстве биотехнополиса. Фонд развернул активную дея-тельность: основал Техасский исследовательский парк на территории 1500 акров, пожертвованной для этой цели фирмой «Конкорд ойл Кo» (Concord Oil Company); выделили еще 50 акров для строительства Института биотехнологии объединенными усилиями Совета регентов Техасского университета и Медицинского центра этого университета; с апреля 1986 г. этот институт вошел в состав исследовательского парка; организовал Институт изобретений и капиталовложений (Invention a. Investment Institute) с целью содействия развитию венчурного капитала и создания Технологического венчурного центра – инкубатора; совместно с Юго-Западным исследовательским институтом принял участие в организации Института прикладных наук (Institute of Applied Science), задача которого активизировать процесс передачи научных разработок местных ученых частным компаниям и правительственным учреждениям.

К 1987 г. 10 из 13 общественных и частных университетов и колледжей Сан-Антонио имели развернутые программы обучения студентов и аспирантов в различных областях биомедицины и биотехнологии. Техасский университет организовал программу получения степени магистра без защиты диссертации (по опыту Стэнфорда), первую программу такого рода в штате Техас и одну из немногих в стране в целом. Наплыв студентов в университет обусловил строительство нового здания стоимостью 28 млн. долл. для инженерно-биотехнологического факультета. Даже средние школы Сан-Антонио включили в свои программы изучение основ высоких технологий и биомедицины. В январе 1987 г. Совет регентов Техасского университета выделил 10 млн. долл. для строительства лабораторного биотехнологического корпуса при Медицинском центре. Столько же денег в этот проект вкладывают частные компании города.

В общем, «сегодня Сан-Антoнио имеет новый исследовательский парк, Институт биотехнологии, связывающий университет и промышленность, целый ряд других научных учреждений и растущую критическую массу предприятий биотехнологического профиля. Их в городе уже функционирует по меньшей мере 18» (20, с.442–443).

Важно отметить еще один аспект строительства технополиса Сан-Антонио. Оно осуществляется не замкнуто, а координируется с более широкой схемой развития так называемого Силиконового ранчо и Силиконовой равнины. Под ранчо имеется в виду сам Сан-Антонио, а в район «равнины» входят такие города, как столица штата Остин, Форт Уэрт и Даллас. В 1983 г. был сформирован общественный Совет Большого Остина и Сан-Антонио, объединяющий представителей деловых кругов и муниципалитетов обоих городов. Таким образом, Сан-Антонио включается в обширный регион высоких технологий, протянувшийся примерно с юго-запада на северо-восток штата Техас. Отчетливо прослеживается та «модульная» цепочка, о которой шла речь в общем разделе, – от инкубатора и научного парка через технополис к региону науки.

* * *

Рассмотрим теперь, как выглядят американские инкубаторы. Раймонд Смайлор, профессор Колледжа бизнеса Техасского университета в Остине, занимающийся исследованием этой новой формы коммерческой реализации нововведений и «выращивания» новых фирм, предложил классификационную схему, которой широко пользуются сегодня экономи-сты США. Согласно этой схеме (19) существует четыре основных типа инкубаторов: университетские, муниципальные, частные, инкубаторы и инкубаторские корпорации. Университетские инкубаторы, как это очевидно из названия, создаются при исследовательских вузах, и их основная задача – сблизить «научное сообщество» с промышленностью и рынком, помочь университетским ученым коммерчески реализовать свои разработки, а предпринимателям «со стороны» войти в тесный контакт с вузом. Такие инкубаторы предъявляют к своим клиентам особые требования и в наибольшей степени ориентированы на техническое новаторство, на высокие технологии. Примером может служить инкубатор при Ренселирском политехническом институте (Rensselaer Polytechnic Institute), расположенном в г.Троя, штат Нью-Йорк. Инкубатор организован в 1979 г., занимает пятиэтажное здание площадью 4 тыс. кв. м. Из них 3 тыс. сдаются в аренду клиентам, остальное занято конференц-залом и административными помещениями. При отборе претендентов на место в инкубаторе его директор и консультативный совет руководствуются следующими критериями.

1. Фирма намерена коммерциализировать новую техническую идею. Отсеиваются те, кто не имеет отношения к технике или предлагает уже известную, не обладающую новизной разработку (по принципу «я тоже»).

2. Фирма ориентируется на уже существующий рыночный спрос или четкую группу потенциальных потребителей. Отсеиваются претенденты, идеи которых технически любопытны, но не имеют коммерческих перспектив (синдром «улучшенного варианта мышеловки»).

3. Фирма уже имеет или собирается установить тесные и эффективные контакты с профессорско-преподавательским составом и студентами политехникума. Те, кто просто ищет выгодные условия аренды помещения, не нуждаясь в связях с университетом, тоже отсеиваются.

4. Фирма в состоянии оплатить аренду и готова дать университету возможность приобрести 2% ее капитала. Можно просто передать часть своих акций в счет арендной платы. Политехникум – частная, бесприбыльная организация, и она должна возмещать свои расходы на оказываемые инкубатору услуги: содержание помещений, связь, пользование библиотекой, вычислительным центром, лабораторным оборудованием университета, консультации профессоров по техническим и коммерческим проблемам.

В 1989 г. в инкубаторе было 18 фирм, а число прошедших через него достигло 30. Из 30 «выпускников» семь по разным причинам прекратили свое существование, большая часть остальных были приобретены крупными компаниями на выгодных для новичков условиях. Серьезного успеха добились две (из 48), оборот которых достиг 30 млн. долл. Одна из них – «Растер технолоджи» (Raster technology Inc.) – покинула пределы штата Нью-Йорк и обосновалась в Бостоне. Чтобы такие случаи не повторялись, политехникум совместно с муниципалитетом г.Трои начал строительство научного парка, куда могли бы перемещаться клиенты инкубатора, которым в связи с расширением дела становится тесно в его стенах.

Муниципальные инкубаторы создаются местными властями с целью активизации деловой активности и создания новых рабочих мест. Пример – Центр Фултона-Кэррола в Чикаго, штат Иллинойс. Промышленный совет северо-западного района города (частное, бесприбыльное учреждение), получив субсидию в 1,7 млн. долл. от федерального правительства, реконструировал старое (1891 г.) фабричное здание и открыл там инкубатор в 1980 г. Критерии отбора клиентов либеральные: специальных требований к роду деятельности нет, и детально разработанного «плана бизнеса» не требуется. Помимо помещения инкубатор предоставляет ряд услуг, от выполнения секретарских работ до использования погрузочных причалов. На конец 1986 г. его «послужной список» насчитывал 53 фирмы. Из них 14 вышли «в большой мир», 5 разорились, 34 оставались в инкубаторе. На них работали 317 человек, в основном представители национальных меньшинств.

Частные инкубаторы финансируются одним или несколькими предпринимателями и функционируют как обычная коммерческая фирма, получая доход за счет участия в деле своих клиентов, сдачи помещений и от оказания консультационных и прочих услуг и клиентам, и сторонним фирмам. В такое частное предприятие превратился, например, Инновационный центр Юты (Utah Innovation Center), первоначально (в 1978 г.) созданный как квазиобщественная организация под эгидой университета штата Юта с участием Национального научного фонда США, предоставившего Центру субсидию. Естественно, что основным критерием отбора здесь является потенциальный рыночный успех клиента, все остальное второстепенно. В Инновационном центре Юты треть акций каждой фирмы, арендующей помещения, принадлежат компании – владельцу инкубатора (19, с.37). В другом случае (инкубатор фирмы «Рубикон групп» (The Rubicon Group), г.Остин, штат Техас) все компании-клиенты создаются как совместные (joint venture) предприятия, где два основных партнера: фирма, начинающая свой бизнес в инкубаторе, и фирма – хозяин последнего. Хозяин предоставляет не только помещение и услуги, но и часть капитала. Большая часть акций принадлежит ему. Обычный цикл пребывания клиента в инкубаторе «Рубикон групп» – всего два года. За это время он либо разоряется, либо становится на ноги и покидает инкубатор, сохраняя обычно финансовые связи с его владельцем.

Корпорации инкубаторов можно разделить на два подтипа. Первый является просто объединением некоторого числа частных инкубаторов с единым центральным органом управления и финансовым фондом, образующимся за счет отчислений от фондов отдельных членов корпорации, обладающих достаточно высокой степенью самостоятельности. Такова, например, «Технолоджи сентерс интернейшнл» (Technology Centers International), начавшая свою деятельность с одного инкубатора в г.Монтгомервилле, штат Пенсильвания, а ныне имеющая филиалы (Центры технологического предпринимательства – Technology Enterprise Centers) во многих районах страны. Ко второму подтипу относятся корпорации инкубаторов, которые сами являются частью крупных промышленных концернов. Так, «Контрол дейта корпорейшн» (Control Data Corporation), одна из ведущих фирм США и мира, производящих разнообразную вы-числительную технику, имеет отделение, называющееся Центром бизнеса и технологии (Control Data Business and Technology Centers) и владеющее 18 инкубаторами, первый из которых открылся в 1979 г. Общая полезная площадь этих центров 1,5 млн. кв. фт., в них размещается 735 фирм-арендаторов с персоналом в 6100 человек. Уникальная особенность инкубаторов «Контрол дейта» в том, что клиенты получают доступ к вычислительным мощностям корпорации, т.е. наиболее современным сложным компьютерам и суперкомпьютерам, их базам данных и знаний.

Зачем такой крупной фирме, как «Контрол дейта», с годовым оборотом в миллиарды долларов заниматься еще и инкубаторами, содействовать росту новых компаний, работающих в той же области техники, помогать потенциальным конкурентам? Более привычной и понятной представляется совсем иная ситуация, когда сильный концерн подавляет, разоряет, поглощает более слабых соперников, активно мешает им выйти на рынок. Когда-то, возможно, такого рода тенденция была ведущей. Но ныне условия научно-технического и экономического развития существенно изменились для всех участников этого процесса, в том числе для самых крупных и сильных. Использование разнообразных форм взаимовыгодного симбиоза больших и малых форм становится характерным явлением в экономике развитых стран современного мира. «Это сравнительно новый феномен, возникший в конце 70-х – начале 80-х годов под влиянием целого ряда факторов, в частности, из-за удорожания новых разработок в сочетании с резким сокращением длительности жизненного цикла новых видов высокотехнологичной продукции» (2, с.95). «Конкуренция становится все острее, технология меняется с нарастающей быстротой, а срок жизни изделия на рынке уменьшается. Фактически он уже почти совпадает со временем, которое уходит на разработку, падая иной раз до трех лет, и есть отчетливая тенденция к дальнейшему его сокращению с постоянным появлением новых товаров, превращающих сегодняшние в устаревший хлам» (13, с.101–102).

Инкубатор – форма контакта с новыми малыми фирмами, которая при рациональном подходе может принести крупной компании значительные выгоды. Он как бы расширяет ее возможности в целом ряде направлений при сравнительно небольших затратах и минимальном риске, особенно, если речь идет о фирмах с мощной диверсифицированной исследовательской базой и широкой номенклатурой выпускаемой продукции. Не вдаваясь в подробности, отметим лишь, что в Соединенных Штатах инкубаторы при крупных корпорациях – явление не исключительное, набирающее силу, и со вре-менем они могут стать столь же популярны, как инкубаторы при университетах.

* * *

Подводя итог рассмотрению научных парков США, можно подчеркнуть три основных момента.

1. Научные парки начиная с 50-х годов XX в. играют заметную, а с конца 70-х годов довольно резко возрастающую роль в экономике Соединенных Штатов, способствуя ее структурной перестройке, тесному взаимодействию науки с производством, сокращению цикла реализации нововведений и в конечном счете ускорению экономического роста страны.

2. За прошедшие десятилетия здесь возникли, институализировались и прошли практическую проверку многообразные разномас-штабные формы парков от целых регионов науки до различных видов инкубаторов. Все эти формы совместимы, свободно могут сосуществовать в пределах научно-промышленных территориальных комплексов и активно взаимодействовать между собой. Их многообразие и гибкость обеспечивают паркам широкую сферу деятельности и возможность приспособления к специфичным условиям отдельных штатов и городов.

3. Обгоняя другие страны мира в области создания и внедрения новых технологий и по уровню социально-экономического развития в целом, Соединенные Штаты являются своего рода лабораторией, где возникают и проходят проверку практикой не только технические, но и научно-организационные, социальные и другие новшества. Это в пол-ной мере относится к паркам. Поэтому американский опыт оказал и продолжает оказывать сильное влияние на развитие этого феномена в других странах мира.

4. Одной из важнейших составляющих опыта США является поли-тика федерального правительства, направленная на помощь в организации и успешной деятельности малых фирм. В 1982 г. было даже создано специальное правительственное ведомство – Администрация малого бизнеса. Работа этого учреждения показана в Приложении.

ЯПОНИЯ И ЕЕ ТЕХНОПОЛИСЫ

Многие структуры Японии, имеющие непосредственное отношение к рассматриваемой проблеме парков, существенно отличаются от аналогичных структур США. У японцев иная система образования, другие, гораздо более консервативные университеты, их роль в научно-техническом потенциале страны несравнимо скромнее, чем роль американских вузов. Отличаются и другие составляющие научного потенциала, их соотношение и формы участия в решении национальных задач. Гораздо большую роль в планировании развития экономики и других сфер жизни общества играет государство, Японию нередко называют «Джапан инкорпорейтед», т.е. этаким огромным концерном, управляемым из единого центра, под которым имеется в виду Министерство внешней торговли и промышленности (МВТП). И хотя в этой оценке многое преувеличено (особенно, если говорить о сегодняшнем дне), она отражает и изрядную долю истины: по сравнению с экономикой США, Канады и многих государств Западной Европы японское хозяйство регулируется значительно четче и эффективнее. Здесь многие давние, веками складывавшиеся традиции прекрасно приспособлены к нуждам современного развития и не мешают, а помогают экономическому и научно-техническому прогрессу, в силу чего не исчезают, а по-прежнему культивируются и тщательно обе-регаются.

В то же время Япония пристально следит за всеми новшествами, нарождающимися в мире, особенно в странах, являющихся ее основными конкурентами на международном рынке, в первую очередь в США. Так что успехи Силиконовой долины и других регионов науки, американские научные парки давно и внимательно изучались японскими экспертами, а по части понимания роли научного потенциала в обеспечении сегодняшнего благополучия страны и ее завтрашнего дня в японском обществе уже в первые послевоенные десятилетия сложился прочный консенсус. Далеко не все из американского опыта могло быть перенесено на японскую почву без существенных модификаций. К примеру, в Японии трудно представить себе даже единичные случаи создания молодых фирм предпринимателями – выходцами из университетов или других исследовательских центров. Распространенность практики пожизненного найма, патернализм в отношениях нанимателя и нанимаемого, гипертрофированный «фирменный патриотизм» и разветвленная система всяких благ и поощрений, связанных со стажем работы в том или ином учреждении, свойственные японской сфере трудовых отношений, практически исключают процессы, вызвавшие появление инкубаторов и исследовательских парков США. Намного меньше развиты в Японии венчурный капитал и другие виды поощрения «индивидуального» выдвижения. Короче говоря, у японцев движение за перестройку экономики на базе наукоемких технологий вылилось в наиболее удобную для них, неоднократно испытанную форму крупных национальных программ, объединяющих усилия всех секторов под эгидой государственных органов и при их идейном руководстве. В интересующем нас направлении сложились три такие программы, частично уже реализованные или реализуемые в настоящее время: создание города науки Цукубы, программа технополисов и программа исследовательских «стержней» (research core – дословно исследовательское ядро, стержень, сердцевина).

Город Цукуба. Идея вывести часть учреждений и предприятий из Токио появилась еще в 50-е годы, когда в ходе послевоенного экономического бума столица стала испытывать большие трудности из-за перенаселенности и перенасыщенности транспортом. В Японии вообще мало земли, пригодной для освоения, а в силу историко-географических факторов и годные земли заселены очень неравномерно. На восточной части южно-го побережья острова Хонсю, в трех городах – Токио, Нагойя и Осака – с их окрестностями (2, с.432) сосредоточены почти половина (45,5% в 1980 г.) всего населения страны и столько же рабочих мест (43,6%). В районе Большого Токио проживает и работает каждый четвертый японец (24,8% населения и 23,8% занятых). Впору переносить столицу на новое место, как это уже много раз случалось в Средние века, или хотя бы как-то разгрузить ее. Но выселить с насиженных и во всех (кроме экологии) отношениях выгодных мест частные фирмы или жилые дома практически невозможно. Следовательно, нужно выводить государственные организации, с ними в этом отношении справиться легче. Но какие? Императорский двор и парламент трогать нельзя: первый является исторической реликвией и в любом другом месте потеряет половину своего смысла, а второй вместе с правительством должен быть в непосредственной близости от первого. К тому же эти учреждения в расширении не нуждаются, и им в старых, полных традиций зданиях работать даже лучше, чем в новых, хоть и более удобных с современной точки зрения. Естественно, что выводить целесообразно те организации, которые не так прочно связаны с историей страны и больше других нуждаются в модернизации и новых площадях. Таковыми в первую очередь оказались государственные научно-исследовательские институты и лаборатории. Их так или иначе необходимо было расширять и переоборудовать – наука выдвигалась на ведущее место среди стратегических приоритетов нации, а зарубежный и собственный опыт свидетельствовал о том, что столичная суматоха со всеми ее перегрузками не является оптимальной средой для появления новых плодотворных идей и открытий. Из этого несколько необычного сочетания трудноразрешимых бытовых проблем огромного города с переориентацией страны на наукоемкую экономику появился на свет амбициозный, очень дорогой, но вполне в духе времени, мобилизующий нацию в нужном направлении проект – построить новый, архисовременный город науки и наукоемкой индустрии, который со временем станет не только японским, но и мировым исследовательским центром.

Особо следует подчеркнуть, что при всей своей новизне и современности подобный шаг полностью отвечает японским традициям. Мы уже отмечали, что японцы много раз переносили столицу государства, строили ее заново на совершенно необжитом месте, причем с учетом зарубежного (китайского) градостроительного опыта. Строили они в прошлом «всем миром», силами всех провинций и областей и другие объекты общенационального значения – гигантскую (по меркам VII в.) статую Будды, храмы, монастыри, по сей день являющиеся общепризнанными и почитаемыми святынями. Так что строительство своего рода храма науки и тем самым возведение последней в ранг, близкий к божественному, очень удачно вписывалось в традиционную социокультурную среду, встречало понимание и благожелательное отношение среди самых широких слоев населения. Это, разумеется, не исключало трудности с отводом земель, переселением конкретных людей и т.д., но в целом воспринималось страной позитивно.

В 1961–1962 гг. рассматривалось несколько вариантов размещения нового города, в том числе фигурировали такие предложения, как поместить его у подножья священной горы Фудзияма или на искусственном плавучем острове в Токийском заливе. В 1 конце 1962 г. Комиссия по региональному развитию Токио остановила свой выбор на районе Цукубы (тоже, кстати, гора) в префектуре Ибараки, примерно в 70 км к северо-востоку от центра столицы и в 40 км от международного аэропорта Нарита. Год ушел на обсуждения и согласования в правительственных органах, а в сентябре 1963 г. Кабинет министров Икэды утвердил предложение комиссии и распорядился начать приобретение земли и планировку территории будущего города.

Принять решение оказалось гораздо легче, чем его реализовать. Несколько лет продолжались споры правительства с руководством префектуры и ее жителями по поводу размера отчуждаемой территории и условий отчуждения (сумма выкупа, размеры компенсаций за переезд и причиняемые неудобства, контроль за использованием земли и т.п.). Были протесты против переезда и со стороны государственных служащих – работников лабораторий и институтов. Фактически отвод земель начался только в 1967 г. (в разных источниках указываются разные размеры общей площади города, от 2700 до 4000 га).

За время с 1963 по 1967 г. группы представителей правительственных ведомств, участвовавших в проектировании Цукубы (над созданием города работали пять министерств – МВТП, Управление землепользования, Министерство строительства, Министерство образования и Министерство рыболовства, сельского и лесного хозяйства), посетили наиболее известные регионы науки мира: Силиконовую долину, Треугольный парк в США, антиполис София и Южный остров во Франции, бельгийский научный городок Университета Лувэн и целый ряд других. С японской тщательностью собрали всю возможную информацию, все сфотографировали, оценили. Лишний раз убедились в явном несоответствии старых токийских помещений мировым современным стандартам и утвердились в намерении отстроить свой центр как можно лучше, сделать его «жемчужиной страны, символом превращения Японии в научно-техническую сверхдержаву» (1, с.151).

Наконец, в мае 1970 г. парламент Японии принял закон о строительстве Цукубы. Всесторонняя подготовка завершилась, началось возведение города, и первый «переселенец» – Институт неорганических материалов, принадлежащий МВТП, – появился на новом месте уже в 1972 г. Годом позже открылся Цукубский университет. Потом строительство несколько затормозилось в связи с нефтяным кризисом, но с 1975 г. оно вновь пошло быстрыми темпами, и к весне 1980 г. город был в основном готов и заселен (перечень научных и учебных учреждений Цукубы см. в конце раздела).

Поскольку при формировании территории старались занять как можно меньше плодородной окультуренной земли, геометрически четкой фигуры из Цукубы не получилось. Он вытянут с юга на север примерно на 18 км, а ширина его с востока на запад все время меняется, достигая максимум 6 км. Тем не менее город разбит строго на квадраты в соответствии с заимствованными еще в древности из Китая канонами. Примерно половина площади (около 1500 га) занята исследовательскими организациями и учебными заведениями, предусмотрены также «промышленная» зона для лабораторий производственных фирм (исследовательский парк Токоцай) и жилые кварталы с магазинами, кинотеатрами, концертным залом, школами. Город прекрасно озеленен, в нем более 80 парков-скверов. Институты сгруппированы так, чтобы те из них, что близки по профилю, располагались по соседству: на юге размещаются биологические и сельскохозяйственные (14 учреждений); севернее – естественно-научные и инженерные (17 организаций); далее находятся «общие» здания (Центр институтов Цукубы, цукубское отделение Японского центра информации по науке и технике), после них идут строительные институты (5), а затем – вузы и другие учебные учреждения (7). Группируя таким образом исследовательские организации и предусматривая общие помещения, в том числе лабораторные, планировщики стремились облегчить их взаимодействие в реализации междисциплинарных проектов, обмен информации, постоянные неформальные контакты, – все то, что ранее не было характерно для японской науки, но является обычным в научных центрах и городках Запада. С той же целью в октябре 1980 г. был создан Совет по сотрудничеству исследовательских и других организаций города науки Цукуба (Liason council for research and other institution of Tsukuba science city). Еще раньше, до начала строительства, в 1964 г. плановое бюро японского Агентства по науке и технике организовало Исследовательский комитет для руководства проектированием и эксплуатацией лабораторий совместного использования, а в 1978 г. были открыты Центр институтов и Информационный центр. Центр институтов Цукубы издает местную газету, предоставляет помещения для проведения симпозиумов и конференций, организует экскурсии для японских и зарубежных гостей. При Центре действует клуб ученых. В общем, в Цукубе стараются добиться как можно более полной «европеизации» японских исследовательских учреждений и стиля работы ученых.

В полной мере это относится и к учебным заведениям. Ядром университета Цукубы стал не какой-либо из ведущих старых столичных университетов, а переведенный из Токио педагогический институт, полностью перестроенный на манер американского вуза. Его попытались демократизировать, снять жесткую иерархическую структуру полуфеодального типа, до сих пор во многом характерную для японской высшей школы, дать студентам больше свободы, включить учащихся старших курсов и аспирантов в активную исследовательскую работу.