1. Этап формирования науки как социального института

Важнейшим фактором этого этапа было установление прочных американо-европейских научных связей. Особенно выделяются в этом отношении 30-е годы XIX в. Прямое участие американских ученых в научной жизни Англии и Германии – посещение лекций и научных собраний, совместное экспериментирование, публикации в европейских журналах – служило повышению престижа науки в США. Но гораздо большее значение имело то обстоятельство, что ученые США, прошедшие научную практику в европейских странах, стали планировать исследования у себя в стране, руководствуясь интересами и критериями, разделяемыми международным сообществом ученых.

Поддержка первыми президентами научной деятельности в стране сменилась длительным периодом отчуждения. Несмотря на принятие законов о предоставлении земли колледжам (1862) и учреждения Национальной академии наук (1863), отношение правительства к науке вплоть до Второй мировой войны сводилось к скромным и неуверенным советам по узкотехническим вопросам. Ученые опасались «приближаться» к политической системе и политическим деятелям. Периоды длительного и серьезного сотрудничества были исключением.

Начиная с 60‑х годов XIX в. университеты США в отличие от университетов стран Европы были поставлены в более жесткие социально-экономические условия: они вынуждены были играть все более активную и возрастающую роль в профессионализации хозяйственной жизни страны, в постоянной ориентации научных исследований на практическую деятельность в интересах бизнеса и промышленности. Преобладание прикладных исследований над фундаментальными вызывало озабоченность ведущих ученых. Но их попытки повысить роль и значение последних, как правило, не приводили к успеху.

Основные принципы организации научных исследований в США были сформулированы в 1842 г. Фердинандом Хаслером, первым директором службы Берегового надзора США. Со временем они стали традицией, своеобразным структурным эталоном научной деятельности. Суть этих принципов состояла в том, что: 1) финансовая поддержка ученых должна быть долгосрочной; 2) ученый имеет право на выбор направления и цели исследования; 3) свобода публикаций  – необходимое условие научной деятельности; 4) обеспечение постоянной связи ученых США с международной научной общественностью – основа их плодотворной деятельности, поскольку американские исследования «ведутся в тени европейских достижений»; 5) помощь должна быть направлена на улучшение положения ученого-профессионала в американском обществе^[i].

Право на существование, а также капиталовложения получали только те институты науки, которые соответствовали этим принципам. Они явились основой теоретического, политического и правового самосознания ученых США. Необходимость защищать себя в разных ситуациях и по разным поводам, с одной стороны, вынуждала ученых доказательно формулировать и объяснять администраторам, политикам, обществу, самим себе специфику научной деятельности. С другой стороны, она заставляла их осваивать правила политической, законодательной, юридической деятельности, что вело к превращению сообщества ученых США в заметную и весьма влиятельную политическую силу, способную – как это было в период организации Национального научного фонда, Комиссии по атомной энергии и в других ситуациях – достаточно эффективно использовать существующие политические институты для популяризации и отстаивания собственной точки зрения. Эта особенность сообщества ученых связана с конкретно-историческими условиями и обстоятельствами, в которых происходило формирование системы научных исследований в стране.

 Рост национального сообщества ученых происходил во второй половине XIX в. за счет профессорско-преподавательского состава университетов и колледжей, где преобладал учебный процесс, а не научные исследования. Вопросы о том, что должно быть главным в высших учебных заведениях, учебный процесс или научные исследования, какова роль фундаментальных и прикладных исследований в развитии научного знания, приобрели такую актуальность, что их обсуждение вышло за рамки научной общественности.

В середине 80‑х годов XIX в. деятельность правительственных научно-исследовательских организаций подверглась резкой критике и стала предметом первых крупных дебатов по вопросам науки в конгрессе США. Обсуждался вопрос об отношении государства к научным исследованиям, или, как теперь принято называть, о государственной «научной политике» и ее перспективах. В связи с этим была создана специальная комиссия под председательством сенатора У.Аллисона, которая в 1884-1886 гг. занималась оценкой сложившихся форм организации научной деятельности. В целом комиссия поддержала существующие структуры исследований и отвергла все проекты реорганизации, предлагавшиеся как противниками, так и защитниками дальнейшего развития научной деятельности под руководством государственного органа[ii].

Большое влияние на структуру высшего образования в стране оказали исследовательские лаборатории, появившиеся в промышленности. Эта тенденция стала формироваться тогда, когда в самом производстве появилась потребность в научном знании, и четко определилась в 80‑х годах XIX в. Возникновение научно ориентированных отраслей промышленности, а таковыми в тот момент были электротехническое и химическое производства, стимулировало процесс стандартизации.

Длительный процесс становления и укрепления системы стандартизации в стране, начавшийся в конце XVIII в., завершился в первой четверти XX в., в результате чего все инженерные ассоциации США создали свои комитеты по стандартам и возникла необходимость их координации. С этой целью в 1918 г. был создан Американский комитет технических стандартов.

Важную роль в становлении системы исследований в США сыграла патентная служба, которая сложилась в конце XVIII в. и в основных чертах была зафиксирована в патентном законодательстве 1790 г. Патентный контроль над развитием технологии подготовил условия не только для превращения крупных корпораций в центры научно-прикладных исследований, но и для более широкой интеграции науки с промышленностью.

Концепция «академической свободы», перенесенная в конце XIX в. на американскую почву, сначала встретила сопротивление научной общественности. Ее утверждение в США происходило постепенно. Она была модифицирована и приспособлена к существующим в стране политическим порядкам. Формирование американской модели концепции «академической свободы» в немалой степени происходило под влиянием таких философов, как А.Лавджой и Э.Силигмэн, которые были твердыми последователями либерально-рационалистического немецкого идеала. Возглавляемый ими коллектив авторов в 1915 г. подготовил доклад об «академической свободе», приурочив его к учреждению Американской ассоциации университетских преподавателей. Этот доклад является ключевым документом для понимания современных представлений американцев об «академической свободе».

Концепция «академической свободы», утвердившаяся в США, существенно отличается от ее немецкого прототипа[1]. Ее основным содержанием стал принцип свободы научных исследований. Попытки реформировать структуру образования в колледжах по немецкому образцу потерпели провал, поскольку принцип свободного обучения в США сводился лишь к возможности для студентов выбирать учебные курсы по своему усмотрению. Академическая структура и конституционное право в США сняли остроту проблемы свободного преподавания, потому что в отличие от Германии до Второй мировой войны сфера высшего образования в США не была монополизирована государством, а разделялась между частным сектором и государственными агентствами; преподаватели не являлись государственными чиновниками, а нанимались на службу попечительскими советами университетов (академических учреждений)[iii].

Авторы доклада выдвинули положение, согласно которому преподаватели университетов являются не служащими, а лицами, назначенными университетскими советами; они обладают «интеллектуальной независимостью от назначающих их властей». Опекуны частных университетов являются доверенными лицами не благотворителей, а широкой общественности. Цель университета – подготовка квалифицированных кадров для промышленности и сельского хозяйства, накопление и поиск нового знания в интересах общества. Качество преподавания, соблюдение его профессиональных норм должны контролироваться «профессиональным общественным мнением».

Принцип свободы научных исследований авторы американской концепции «академической свободы» провозгласили без каких-либо ограничений: «Во всех областях знания первым условием прогресса является полная и безграничная свобода исследования»[iv]. Последователи Лавджоя и Силигмэна спорили только о мелких вопросах.

Расплывчатость концепции «академической свободы» в американском варианте привела к тому, что на практике ее границы определить было трудно. Проект нового устава, подготовленный в 1940 г. совместной комиссией Американской ассоциации преподавателей университетов и Ассоциации американских колледжей, по содержанию мало чем отличался от нормативных рекомендаций доклада 1915 г.

Двадцатые годы ХХ в. характеризовались важными процессами в формировании системы исследований в США. Этому способствовало несколько факторов. Прежде всего опыт военного использования федеральным правительством результатов научных исследований в период Первой мировой войны резко повысил престижность этой сферы деятельности. Стала общепризнанной необходимость сочетания в университетах учебного процесса с научной работой. Отношение руководителей университетов к чисто научным исследованиям повсеместно изменилось: научные достижения университета стали рассматриваться как важнейший фактор его престижа в академическом сообществе, в общественном мнении страны. В этой связи принципиальное значение приобретает деятельность одного из лидеров сообщества ученых того времени – Дж.Э.Хейла, успешно завершившего длительную кампанию по превращению небольшого технического колледжа в Пасадине в крупное высшее учебное заведение с научной ориентацией, получившее название Калифорнийский технологический институт. По инициативе Хейла крупнейший физик США Р.Э.Милликен возглавил институт, который в течение короткого времени стал образцом для высших учебных заведений страны.

Стимулирование фундаментальных и прикладных исследований с помощью предложенной Хейлом многосторонней кооперации с ориентацией на промышленный капитал дало эффект спустя три десятилетия. Широкая интеграция образования, науки и промышленности в штате Калифорния превратила его в ведущий штат США.

В те же 20-е годы прошлого века в США расширились исследования по фундаментальным проблемам физики, хотя их масштабы намного уступали аналогичным работам ученых в Европе. Американские физики чаще выступали в роли наблюдателей. Но некоторые из них делали первые самостоятельные шаги и выполняли исследования на европейском уровне в области квантовой физики: эксперименты А.X.Комптона по рассеиванию электромагнитного излучения малых длин волн (рентгеновского и гамма-излучения) на свободных электронах и работы молодого теоретика Дж. Ван Флека в области атомной физики (впоследствии оба стали нобелевскими лауреатами).

Начиная с середины 20‑х годов наряду со все более частыми поездками американских физиков в Европу США посещают такие лидеры европейской науки, как Арнольд Зоммерфельд, Макс Борн, Вернер Гейзенберг, Эрвин Шрёдингер. В 30‑х годах международные связи ученых США продолжали углубляться. Периодически происходили встречи наиболее известных физиков из разных стран.

После Первой мировой войны и до начала мирового экономического кризиса 1929–1933 гг. в США наблюдался количественный рост исследовательских лабораторий в промышленности. Так, в 1931 г. их имели более 1600 фирм, а персонал таких лабораторий составлял приблизительно 33 тыс. человек. Расходы на научные исследования в национальном масштабе достигали более 200 млн. долл. в год, причем затраты промышленности в два раза превосходили ассигнования федеральных властей на эти цели^[v].

Система научно-промышленных исследований в США складывалась в известной мере стихийно – при незначительном участии федерального правительства и без центрального органа, координирующего различные научные исследования в стране. Необходимость централизации этой системы обострилась в связи с началом Первой мировой войны и подготовкой США к вступлению в нее. В это время в академических и промышленных кругах стала складываться программа координации научно-исследовательской деятельности в военных целях. Центральным органом, взявшим на себя эту функцию, стал Национальный исследовательский совет (НИС), созданный в 1916 г. по инициативе Смитсоновского института и Национальной академии наук, поддержанной президентом В.Вильсоном.

НИС – неправительственная организация, она сыграла заметную роль в поддержке фундаментальных и прикладных исследований, объединении ученых и инженеров страны, а также в установлении контактов ученых с промышленными кругами. Цель НИС состояла в том, чтобы поощрять фундаментальные и прикладные исследования, способствующие обеспечению «национальной безопасности страны». В его состав входили ведущие ученые и инженеры, представители промышленности и правительственных учреждений, включая военные.

Период подготовки США к войне и особенно время военных действий характеризуются невиданным ранее использованием системы научных учреждений для военных и технических целей под контролем государственной власти. Успешное участие НИС в военных программах упрочило его положение. В мае 1918 г. специальным распоряжением президента Национальному исследовательскому совету был придан статус постоянного правительственного органа^[vi].

Об отношении правительства к науке в этот период можно судить по ряду актов сената. Одним из них был закон, принятый в 1935 г. и разрешавший корпорациям исключать из облагаемых налогами доходов 5%-ную долю, предназначавшуюся для пожертвований на образование и науку. Этот закон имел чрезвычайно важное значение, поскольку способствовал формированию сети «благотворительных» фондов, ставших одним из источников финансирования образования и науки. Возникновение таких фондов как общественно-политического института относится к началу XX в. Система «филантропических» фондов окончательно сложилась после Второй мировой войны. В настоящее время они выполняют функцию посредника между частным сектором, наукой и государством^[vii].

Благодаря усилиям сообщества ученых в конце 30‑х – начале 40‑х годов ХХ в. сформировались основные организационные принципы научных исследований: долгосрочность и крупномасштабность исследовательских программ; коллективные исследования на кооперативных началах, основы которых были заложены еще Дж.Хейлом в 20‑х годах; сеть хорошо оборудованных лабораторий, в том числе достаточное для успешных физических исследований количество циклотронов.

Обладая солидным научным потенциалом, значительную долю которого составляли ученые-эмигранты из стран предвоенной Европы, США не имели законченных организационных форм по мобилизации и оперативному использованию этого потенциала, но они располагали всем необходимым для решения этой задачи.

Перед Второй мировой войной взаимоотношения между наукой и правительством США регулировались рядом актов сената. Государственное финансирование велось в законодательно предусмотренных формах, т.е. в рамках правительственных ведомств создавались лаборатории, персонал которых считался состоящим на государственной службе. Государство финансировало и Национальную академию наук, но ее устав, закрепленный законодательными актами, запрещал ей как научному центру принимать участие в правительственных исследовательских программах. Она по-прежнему оставалась только органом, консультирующим федеральное правительство.

Юридический статус академии позволял ей входить в правительственные учреждения со своими предложениями, но не давал ей ни средств, ни права вести самостоятельные исследования; существовал прямой запрет на финансирование одним федеральным ведомством (учреждением) деятельности другого ведомства или организации, финансируемой из государственного бюджета США^[viii].

Обойти эти законодательные запреты можно было только по линии межведомственной кооперации путем привлечения ученых к правительственным проектам как обыкновенных граждан, предлагающих свои услуги и получающих за это материальное вознаграждение. Эти законодательные акты привели в сфере научных исследований к утверждению принципа свободного предпринимательства со всеми вытекающими из него последствиями. Совокупность этих мер определила дальнейшее развитие форм организации научной деятельности в США.

На основе межведомственной кооперации, с одной стороны, создавались учреждения и организации, распределявшие фонды на исследования по четко очерченной проблематике, с другой – ученые, оставаясь в организационной структуре своего университета или фирмы, брали на себя обязательства по теоретическому и кадровому обеспечению исследований. Особенностью организации научных исследований в эти годы было то, что сами ученые создавали независимые от государственного аппарата исследовательские центры (разного масштаба лаборатории) при крупных университетах, которые являлись посредниками между этими центрами и правительственными учреждениями. Процесс становления такой промежуточной организационной формы научных исследований происходил во многом стихийно и еще не означал изменения социального статуса науки, но создавал принципиально новую ситуацию.

Заключая через университеты исследовательские контракты с правительственными учреждениями и тем самым укрепляя новую структуру, ученые одновременно создавали организационную основу для относительной независимости и самоуправления в сфере научных исследований. Такие формы организации науки позволяли сохранять привычный для ученых микроклимат академической свободы и неформальных отношений между членами исследовательского коллектива.

По этой схеме создавалось большинство исследовательских организаций академического типа, в том числе известный атомный центр в Лос-Аламосе, который был одной из лабораторий Калифорнийского университета. Новая организационная форма оказалась весьма гибкой и эффективной как в военные, так и в послевоенные годы, поскольку комплектование исследовательских групп происходило здесь не по служебным, а по чисто научным признакам[ix].

Завершение этапа становления науки как социального института, продолжавшееся более 100 лет, хронологически совпало с окончанием Второй мировой войны, в процессе которой между государством и наукой установились новые, прочные и постоянные систематические связи.